Борьба с преступностью начинается с чистых улиц.
Как появилась теория разбитых окон
В 1969 году психолог Стэнфордского университета Филип Зимбардо провёл интересный эксперимент. Он оставил машину — без номера и с поднятым капотом — на улице Бронкса, не самого благополучного района в Нью‑Йорке.
Бесхозный автомобиль был атакован в течение первых 10 минут: семейная пара с маленьким сынишкой сняла с машины радиатор и батарею. А за сутки было украдено всё, что представляло хоть какую‑то ценность. Окна были разбиты, некоторые части оторваны, испорчена была даже обивка на кресле.
В этом не было ничего удивительного: в Бронксе не так уж редко бросали машины, и горожане привыкли расправляться с ними подобным образом.
Затем Зимбардо взял такой же автомобиль и поставил его на улице в Пало‑Альто — благополучном районе в Калифорнии. Он считается неофициальной столицей Кремниевой долины и примыкает к кампусу Стэнфордского университета.
Здесь машина оставалась нетронутой более недели. Но когда Зимбардо кувалдой разбил часть автомобиля, в течение нескольких часов «ничья» собственность была атакована вандалами точно так же, как и в Бронксе.
Учёный объяснил разницу во времени, которое потребовалось на разрушение в этих городах, привычкой к условиям. В Бронксе куда чаще бросают автомобили и ломают вещи, а в Пало‑Альто за собственностью следят и за неподобающее поведение наказывают.
Однако когда жители хорошего района убедились, что машина ничья, а значит, за её поломку никто с них не спросит, то разрушили её точно так же, как люди из Нью‑Йорка.
Вдохновившись этим экспериментом, социолог Джеймс Уилсон и профессор школы уголовного правосудия Университета Рутгерса в Ньюарке Джордж Келлинг вывели теорию разбитых окон.
В чём заключается теория разбитых окон
Первое упоминание этой теории появилось в статье Уилсона и Келлинга, опубликованной в журнале «Атлантик».
Если окно в здании разбили и никто не вставил новое, вскоре разобьют и остальные стёкла.
Признаки разрушения, которые никто не собирается устранять, — это сигнал, что никому нет дела до этой собственности. А значит, вандализм не грозит дурными последствиями. Притом, как показал эксперимент Зимбардо, это справедливо для любого района — благополучного или не очень.
Суть теории разбитых окон в том, что среда, в которой закрывают глаза на мелкие правонарушения вроде разбрасывания мусора на улицах или рисования граффити на стенах, заставляет человека свободнее относиться к правилам, а иногда и к законам.
Если человек видит, что правила нарушаются и никому нет до этого дела, он будет поступать так, как удобнее или выгоднее для него: «Раз другим можно, почему нельзя мне?»
Голландские учёные проверили эту теорию с помощью небольших экспериментов.
В первом на рули припаркованных велосипедов повесили флаеры с пожеланием хороших выходных и маркой несуществующего спортивного магазина. При этом мусорки на площадке не было.
Люди могли поступить правильно — забрать флаер с собой, чтобы выбросить в другом месте, либо совершить нарушение — бросить ненужную бумажку под ноги или перевесить её на чужой велосипед.
Оказалось, что, когда стена рядом с парковкой была покрыта граффити, 69% участников мусорили или цепляли «подарок» на соседний руль. А когда она была чистой, так поступали только 33%.
В следующих экспериментах учёные проверили, будут ли горожане протискиваться в дыру между временным ограждением, мусорить у остановки или на парковке супермаркета, а также возьмут ли конверт с 5 евро, призывно торчащий из почтового ящика.
Оказалось, что люди в 2–3 раза чаще бросали флаеры, игнорировали запреты и воровали, когда рядом были признаки других нарушений.
Например, разбросанные тележки на парковке, велосипеды, пристёгнутые прямо под запрещающим знаком, граффити на стене и даже звуки фейерверков, запускать которые нельзя за недели до Нового года.
Эксперименты наглядно показали, что даже незначительные факторы, которые наверняка оставались незамеченными, подталкивали людей к нарушениям.
Уилсон и Келлинг предположили, что, если полиция будет бороться не только с серьёзными правонарушениями вроде ограблений и перестрелок, но и с мелкими проступками вроде распития алкоголя в неположенных местах, общее количество преступлений упадёт. И опыт полиции в Нью‑Йорке показал, что это возможно.
Может ли борьба с мелким хулиганством снизить уровень преступности
В начале 90‑х комиссар полиции Уильям Брэттон приказал подчинённым арестовать как можно больше людей, прыгающих через турникеты в метро.
Казалось бы, поимка «зайцев» — не такая уж серьёзная задача для полиции, но результаты показали иное. В процессе выяснилось, что один из семи «прыгунов» разыскивался за другие преступления, а один из 20 имел при себе нож, пистолет или другое оружие.
Обратив внимание на такое незначительное нарушение, как неоплаченный проезд, Брэттон сумел снизить уровень преступлений в метро на 30%.
В 1993 году новоизбранный мэр Нью‑Йорка Руди Джулиан пообещал жителям очистить улицы города и назначил Брэттона главой полиции. Получив пост, он учёл уроки прошлого и обратил пристальное внимание на мелкие правонарушения — например, вандализм, распитие алкоголя и курение марихуаны в общественных местах.
Такой подход принёс свои плоды. В отчёте Келлинга 2001 года указано, что с 1990 по 1998 годы уровень убийств в Нью‑Йорке снизился на 70%, ограблений — на 60%, а общих насильственных преступлений — на 50%.
Келлинг утверждал, что борьба полиции с мелкими правонарушениями помогла предотвратить более 60 тысяч преступлений.
Со временем дела с преступностью стали обстоять всё лучше. В 1993 году количество убийств в городе равнялось 26,5 на 100 000 человек, в 2015‑м — 4 на 100 000 человек. Самый густонаселённый город США стал безопаснее, чем многие другие.
За 20 лет уровень преступности по всей стране снизился в два раза, а в Нью‑Йорке — более чем в шесть раз.
В то же время, как и любые другие подходы, теория разбитых окон подвергается критике. Профессор права Бернард Харкорт утверждает, что уровень преступности в Нью‑Йорке начал снижаться ещё до того, как стражи порядка обратили пристальное внимание на хулиганство.
Более того, это происходило по всей стране — и даже в тех городах, где полицейские департаменты погрязли в коррупционных скандалах и не выполняли своих обязанностей, как, например, в Лос‑Анджелесе. Есть мнение, что так произошло из‑за растущей экономики, снижения употребления крэка и кокаина или ужесточения приговоров.
В целом современные учёные соглашаются, что борьба с мелкими правонарушениями вряд ли может снизить долю насильственных действий на 60–70%, но в то же время она способна уменьшить общий уровень преступности.
Таким образом, хоть теория разбитых окон и не стала панацеей от городских преступлений, она позволила пролить свет на некоторые аспекты человеческого поведения.
В перспективе устранение мелких правонарушений может склонить людей к более порядочному поведению. Причём не просто удержать их от соблазна намусорить или взять что‑то чужое, а исключить даже появление такой мысли.
Автор: Ия Зорина
