Русские народные сказки нередко вызывают у нас много вопросов, когда мы перечитываем их в сознательном возрасте. Зачем Бабе-яге ступа, для чего Кащею такая сложная схема с уткой, зайцем и яйцом и, в конце концов, откуда почти во всех сказках берется эта злобная мачеха, отсылающая падчерицу в лютый мороз из дому? Хорошо, что есть люди, которые посвятили этим вопросам немалую часть жизни. К примеру, филолог Ульяна Нижинская, которая легко и интересно объясняет недетский смысл детских сказок.
Почему не смеется царевна Несмеяна
Сказку о неулыбчивой царевне знают все. Но развеселить ее трудно вовсе не из-за того, что дама чересчур капризна и избалована или не знает, чего хочет. Причины печали Несмеяны кроются в старых обычаях.
Смех всегда имел сакральное значение и огромную ритуальную силу. Считалось, что смех дарит жизнь и тот, кто смеется, жив, а кто не смеется, принадлежит к царству мертвых. Например, в Древней Греции люди смеялись перед своей смертью, чтобы переродиться вновь. Оттуда, кстати, и берет начало выражение «сардонический смех», значение которого сейчас поменялось.
Когда-то в древности крестьяне смеялись во время посевных работ, чтобы земля была плодородной. Если же год все равно был неурожайным, для людей это значило, что среди них кто-то не смеялся. Этот кто-то — бог или богиня, которого люди не смогли рассмешить, как ни старались. Получается, что царевна Несмеяна не просто капризная знатная особа, а богиня плодородия, которую люди стараются задобрить и развеселить.
Зачем Бабе-яге ступа
В сказках Баба-яга нередко грозится изжарить случайного путника в печи, и неспроста. Раньше в любом селе жила бабка-повитуха, к которой относили недоношенных детей, чтобы она провела особый обряд — «перепекание».
Неизменные атрибуты Бабы-яги — это ступа и пест. У древних славян они были своеобразными символами мужского и женского начал. В древности существовал такой обряд: бабка-повитуха приносила на свадьбу ступку и пест (а она, как главная женщина в роду, обязательно присутствовала на всех свадьбах) и начинала толочь воду. Этот ритуал был направлен на счастливую супружескую жизнь и рождение множества детей.
Помимо этого, ступа и пест фигурировали в ритуалах народной медицины. Люди считали, что в ступке можно «перетолочь» болезнь. А кому, как не главной деревенской знахарке, этим заниматься? Так и дошел образ бабки со ступой и пестом до наших дней.
Откуда у избушки курьи ноги
Избушка на курьих ножках служит домом Бабе-яге отнюдь не просто так. На картине Рериха справа изображена как раз такая избушка — считалось, что финно-угорские племена хоронили своих усопших в таких домовинах над землей. Славяне жили бок о бок с финно-угорскими племенами, и их традиции нашли отражение в сказаниях и легендах.
Почему избушка стоит именно на курьих ножках? Строения устанавливались на пни, которые корнями уходили в землю, и внешне напоминали куриные лапы. Но есть и еще одна теория, почему «ноги» избушки так назывались. Вероятно, это пошло от традиции окуривать дымом эти самые пеньки, чтобы в них не заводились жучки.
Когда герой былин подходит к обиталищу Бабы-яги, то просит повернуться избушку к лесу задом, а к нему — передом. Для чего? Да просто вход у таких домиков был направлен в сторону леса из-за того, что люди считали, будто усопшие способны оживать по ночам.
Почему русалка сидит на ветвях
Более привычная нам русалка с хвостом вместо ног появилась в русском фольклоре только в XIX веке под влиянием западного романтизма, а до этого вполне обычным явлением для жителей Древней Руси была русалка, сидящая на ветвях дерева, в точности как в сказке Пушкина.
Сказка Андерсена «Русалочка» на самом деле вовсе не про русалку. В оригинале она называется Den Lille Havfrue, что означает «Маленькая морская дева». А морская дева — это дочь морского царя. В англоязычном бестиарии для определения славянской русалки существует термин rusalka, а для морской девы есть слово mermaid.
Славянские русалки не были дочерьми морского царя. По поверьям, русалками становились души людей, умерших не своей смертью, и селились эти духи как раз в дремучем лесу, на ветвях, будто птицы. Встретить русалку можно было и в других местах: в поле или в бане ночью.
Люди, кстати, не называли их русалками — это слово использовалось только в книгах. Более привычными уху крестьянина прозваниями для этих дев были шутовка (из-за способности защекотать прохожего до смерти), мертвушка или мавка, кривуха, щекоталка — в зависимости от области проживания.
Для чего Кащею прятать свою смерть
Идея о том, что Кащей прячет свою смерть в иголке, не пустая выдумка. В древности существовал обряд: человек, который хотел продлить свою жизнь, приходил к шаману, чтобы тот с помощью заклинаний и песнопений переселил душу человека из его тела в любой посторонний предмет.
Примеры такого обряда существуют не только в русском фольклоре, но и в индийских и египетских преданиях. «Двойники» нашего Кащея живут также в итальянских сказках, где злой колдун по имени Тело-без-Души прячет свою погибель в черном яйце. Все эти сказания похожи в одном: если разрушается предмет, в котором заключена душа, человек погибает. И наоборот: если погибает человек, то и вместилищу души приходит конец.
Эту древнюю легенду вплела в свои книги и Джоан Роулинг: если помните, душа злодея Волан-де-Морта была спрятана в крестражах, которые нужно было уничтожить, чтобы его победить.
Иголка, в которой прячется кащеева смерть, — очень значимый предмет, участвовавший во многих обрядах. Игла могла как защитить своего владельца, так и навести на него порчу — зависело от наложенного на иглу заговора. А чтобы прервать действие порчи, иглу надобно было сломать пополам.
Яйцо как символ перерождения
Важную роль в цепочке, ведущей к душе Кащея, играют яйцо и утка. В древности верили, что яйцо в виде солнца весь день плавает в небесном океане, а вечером опускается в подземный мир. Там, влекомое уткой, оно проплывает по подземным водам и к утру возвращается на небо. Таким образом, каждое утро яйцо-солнце возрождалось вновь.
Считалось, что подземное солнце освещает душам дорогу в загробный мир. По этой причине при погребальных обрядах к мертвецу клали глиняный сосуд, на дне которого было изображено именно это светило. Такими же знаками часто украшали люльку младенца, чтобы защитить дитя.
Связь яйца и солнца укрепилась в ежегодных обрядовых праздниках, когда люди раскрашивали яйца, празднуя возвращение солнца после зимы. Участвовал символ яйца и в погребальных обрядах: в древнеславянских захоронениях находят глиняные расписанные яйца — символ возрождения души.
Получается, что и смерть Кащея спрятана в яйце неслучайно, ведь яйцо, которое несет ему погибель, изначально было тем самым солнцем, символом возрождения и победы над зимой. А Кащей — это олицетворение зимы и холода, злой дух Карачун.
Куда летят гуси-лебеди
По народным поверьям, гуси-лебеди не просто птицы, а души людей, которые летают по небу между миром живых и миром мертвых. Именно в мир мертвых — «за темные леса, за высокие горы» — они и уносят братца Иванушку.
В основе сказки лежит древний обряд инициации (взросления). Такие обряды различались в зависимости от места проживания. Суть одного из них в том, что старший родственник отправлял своих детей в лес, лишая огня и крова (вспомним сказку «Морозко»). Те, кто возвращался, испытание проходили.
Аленушка (в некоторых версиях Машенька) испытание прошла. На это указывает то, что в конце сказки она принимает угощения из печки, не кривясь, как в начале, то есть она выросла и набралась уму-разуму, и печь дает ей укрытие.
Молочная река в сказке — это не что иное, как Млечный путь. В древности его называли Гусиной дорогой: именно по ней души путешествовали между мирами. Ну а кисель (как мы помним, берега у реки кисельные) — обязательное блюдо на поминках. Эти два факта указывают нам на то, что сестрица действительно попала вслед за братом в загробный мир.
В сказке девочке помогает мышка. Она не обычный зверек, а древнеславянский образ предка, который знаком нам и по другим сказкам. Девочка накормила мышку кашей, то есть задобрила дух предка, чтобы он помог ей, ведь каша — важная ритуальная еда, которая у славян подавалась на всех праздниках.
Мачехи и падчерицы в сказках
Есть мнение, что сказки, в которых злая мачеха всячески третирует бедную сироту, восходят корнями к тем древним временам, когда широко распространено было многоженство и разные матери могли невзлюбить детей от других жен.
Впрочем, источники таких сказок могут быть и другими. Многие из них появились, когда возник запрет на женитьбу на женщинах из своего рода. Брать в жены приходилось девушек из соседних родов, а соседний род — это не просто соседи, а самые настоящие враги. То есть вражда мачехи и падчерицы — это вражда двух женщин разных родов, ведь дочь все равно принадлежала к дому отца.
Исходя из этого, считалось, что жена из другого рода даже не может быть хорошей матерью. Вероятно, мачехами называли именно таких матерей, и в сказках их описывали злобными ведьмами. Ведь древний человек очень четко рисовал границу между своим и чужим: все, что к его роду не принадлежало, было для него вражеским.
Все свое имущество и все плоды своего труда отец обязательно должен передать дочери. И, в общем-то, теперь понятно, почему мачехи всеми силами пытались извести падчериц, чтобы им ничего не досталось.
Сказки с наивным мышлением
Читая детям сказки вроде «Колобка» и «Репки», взрослые задумываются, для чего написана такая на первый взгляд неинтересная история, где нет ни положительных, ни отрицательных героев, и как она вообще дошла до наших дней. А между тем сказка о Колобке известна по всему миру, к примеру в США главный герой там — имбирный человечек.
Сказки, где на одно действие «нанизывается» множество других (от дедушки ушел, от бабушки ушел, от волка ушел), называются кумулятивными. Возникли они еще в древности, и на заре своего существования были не сказками, а обрядами.
В каменном веке, например, над убитым зверем читали заговор, чтобы его дух не пришел мстить. Охотник говорил: «Это не я тебя убил. Виноват ветер, который разогнал тучи, без туч не стало дождя» и т. д., убеждая дух, что люди неповинны в гибели зверя.
Эта традиция перешла и к древним грекам. На праздновании, принося в жертву быка, люди перекладывали вину с одного на другого, по цепочке, пока вина не доходила до топора. Топор и наказывали, топя в море.
Таким образом, эти «примитивные» сказки — настоящий реликт, отображающий наивное и простое мышление древнего человека, который старался упорядочить мир вокруг себя, а накопленные знания закреплял с помощью повторения.
