Трудности с переживанием, признанием и присвоением собственной реальности — одно из последствий детского травматичного опыта, влияющего на будущее миро- и самовосприятие человека. Кроме того, это один из пяти ключевых симптомов созависимости, по мнению старшего клинического консультанта центра лечения зависимости The Meadows Пии Меллоди. Публикуем главу из ее книги «Где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Границы и созависимость в личных отношениях», где она рассказывает, почему возникают проблемы с присвоением собственной реальности (своего тела, мыслей, чувств и поступков) и какие формы это может принимать.
Созависимость — слово, которое сегодня используют в самых разных контекстах, чаще всего делая акцент на дисфункциональных любовных отношениях либо на нездоровых отношениях с близкими, страдающими каким-либо видом зависимости. Однако, по мнению Пии Меллоди, старшего клинического консультанта центра лечения зависимости The Meadows в Викенбурге (штат Аризона), созависимость — комплексное явление: это сложное болезненное состояние личности, у которого есть свои причины и механизмы возникновения, а также ряд неизменных сопутствующих симптомов, главные из которых:
- Проблемы с самооценкой;
- Проблемы с установлением функциональных границ;
- Трудности с признанием собственной реальности;
- Сложности с умеренным переживанием реальности без впадения в крайности;
- Проблемы с признанием и удовлетворением потребностей и желаний, а также со связью с другими людьми.
Эти нарушения могут не осознаваться созависимым человеком, а сама созависимость проявляться в виде обостренного переживания стыда, страха, боли и гнева, вызывающих перманентное напряжение, тревогу и чувство иррациональности происходящего, или, наоборот, в форме своеобразной «заморозки», когда обычные человеческие эмоции могут быть сведены к минимуму или отсутствовать — ни страха, ни боли, ни гнева, ни стыда, ни радости, ни удовольствия, ни удовлетворения.
Причины развития созависимой личности Пиа Меллоди видит в дисфункциональных семейных взаимоотношениях, в травмах, которые передаются из поколения в поколение, в умалчивании и защитных механизмах, которые мешают созависимым взрослым признать наличие проблемы и насилие, с которым им пришлось столкнуться в детстве (причем под насилием она имеет в виду не только физическое, но и эмоциональное, а также интеллектуальное и духовное насилие над ребенком, которое может принимать скрытые, неочевидные формы — недостаточное или чрезмерное удовлетворение потребности в физическом контакте, пренебрежение, заброшенность, обесценивание и т.д.).
В своей книге «Где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Границы и созависимость в личных отношениях» (Изд. АСТ) Пиа Меллоди описывает созависимость с разных точек зрения — от анализа семейных взаимоотношений, влияющих на развитие созависимости, до подробного рассмотрения симптомов и их разрушительного влияния на жизнь человека, а также рассказа личной истории осознания собственной созависимости и борьбы с ней. Мы выбрали главу, в которой Пиа описывает один из симптомов созависимости — трудность с признанием собственной реальности (на мысленном, эмоциональном и телесном уровне), которая вырастает из непризнания или игнорирования реальности ребенка родителями и блокирует у будущего взрослого доступ к собственным чувствами и переживаниям.
Трудности с признанием собственной реальности
Созависимые часто признаются в том, что они, в сущности, не знают себя. На мой взгляд, эта проблема напрямую связана с трудностями присвоения, а также переживания так называемой «реальности», то есть своей собственной, субъективной реальности. Чтобы позволить себе что-то испытать, мы должны быть способны осознать и признать эту реальность.
Наша «реальность», как я понимаю это определение, включает в себя четыре составляющие.
- Тело — как мы выглядим и что происходит с нашим телом.
- Мысли — какой смысл мы придаем поступающей информации.
- Чувства — наши эмоции.
- Поступки — наши поступки или отсутствие таковых.
Эти четыре составляющие нашей жизни и есть наша реальность. Ощущение собственного тела, мыслей, эмоций или поступков указывает нам на то, что реально исходя из наших представлений, даже если бы другие люди в подобной ситуации чувствовали совершенно иначе. Таким образом, эти составляющие делают каждого из нас уникальным и отражают «реальность» человека, который это переживает.
У созависимых возникают проблемы с присвоением всех составляющих или некоторых из них следующим образом.
- Тело — проблемы с адекватной оценкой собственной внешности или пониманием телесных процессов.
- Мысли — трудности с пониманием своих мыслей. Даже если это понимание есть, они не могут до конца поделиться этими мыслями с другими. Вдобавок искаженно интерпретируется любая входящая информация.
- Чувства — проблемы с пониманием того, что они чувствуют, или наличие каких-то непереносимых эмоций.
- Поступки — проблемы с осознанием собственных поступков, и даже если и осознают их, то испытывают трудности с пониманием того, как они влияют на других.
Неспособность присвоить себе реальность переживается на двух уровнях: А и В.
Уровень А, менее дисфункциональный: я знаю, что составляет мою реальность, но я не хочу говорить об этом. Я всячески скрываю это от других людей из страха быть непринятым.
Уровень В, который является более дисфункциональным: я не знаю, что составляет мою реальность. Находясь на уровне В, я живу в иллюзиях (ввиду отсутствия уверенности в том, чем на самом деле является моя реальность). Мне необходимо создать или «выдумать» личную идентичность исходя из того, что, как мне кажется, я могла бы думать или чувствовать, либо сохранять молчание, ничего не сообщая о себе, либо попытаться отразить мысли и чувства обо мне других людей в той мере, в которой я могу их распознать.
Как возникают проблемы с признанием собственной реальности
Дети, вынужденные жить в семейной системе, где их игнорируют, наказывают или отвергают из-за их реальности, в какой-то момент узнают, что ощущать эту реальность совсем не уместно или вовсе не безопасно.
Скорее всего, как у взрослых созависимых, у них будут проблемы с переживанием и признанием собственной реальности.
Джо вспоминается случай, когда ему было около пяти лет. Весь в слезах он подбежал к матери, которая в тот момент мыла посуду, но ей, кажется, было все равно. И даже когда он плакал навзрыд, уткнувшись в ее юбку, она продолжала мыть посуду, полностью игнорируя его. Тогда он, совершенно безутешный, бросился к отцу, но тот просто шлепнул его, не сказав ни слова (физическая агрессия). Уже будучи взрослым, Джо с трудом признает собственную боль и возможность разделить ее с кем-то другим.
Одна моя подруга рассказывала, что, когда она и другие дети в ее семье в чем-то нуждались и пытались это выразить — часто это сопровождалось плачем, — мать обычно тут же уходила из дома со словами: «Я тебя терпеть не могу. Меня это все просто достало. А вот теперь оставайся здесь один, потому что виноват в этом ты сам, раз не умеешь сдерживать свои слезы». Этот опыт научил мою подругу тому, что выражение ее реальности приводит к отвержению. Эмоциональное отвержение может быть самым разным, в ход идут наиболее изощренные способы, а приводит это все обычно к одним и тем же дисфункциональным результатам.
На мой взгляд, худший для ребенка опыт — это такой опыт, когда его реальность отрицается. Например, у Фреда и Синди происходит ужасная ссора с криками и бурным проявлением эмоций. Когда Фред называет Синди сукой, она хватает первое, что попадается ей под руку, — хрустальную вазу — и с силой швыряет в него. Синди немного промахнулась, и ваза разбивается об стену. Их восьмилетняя дочь Молли, проснувшаяся от этого шума, наблюдает за происходящим из гостиной. Как только вдребезги разлетается последний кусок стекла, воцаряется гробовая тишина. И тогда Молли пытается выговорить сквозь слезы: «Это ужасно, мне страшно. Папа, ты называл маму нехорошими словами, а ты, мама, разбила любимую вазу».
Синди поворачивается к Молли и говорит как ни в чем не бывало: «Молли, тебе показалось. Папа не сказал мне ничего плохого. И я не понимаю, чего здесь можно бояться. В этой вазе вообще ничего особенного. А если ты считаешь, что это ужасно, ты глубоко ошибаешься. Это всего лишь обычная ссора».
Тут же в разговор вступает Фред: «Значит так, Молли. Прекрати шпионить. Иди-ка лучше спать. И нечего тут ходить по ночам».
И Молли теперь пытается понять: «Но ведь это же было так ужасно, а они говорят мне, что все в порядке. Наверное, я сошла с ума». Я считаю это крайне жестоким обращением с ребенком: теперь Молли будет сомневаться в собственной реальности и в других областях тоже.
При повторении подобного опыта есть большая вероятность, что Молли и Джо утратят уверенность в собственном восприятии и перестанут выражать свою реальность. Они находятся на уровне А: они знают свою реальность, но не хотят делиться этим. Если насилие будет продолжаться, принимая все более крайние формы и становясь совершенно непереносимым, Молли и Джо еще больше отстранятся от собственной реальности, особенно от своих чувств: они даже не почувствуют страха и боли, чтобы защитить себя от чувств, переполняющих их. Они перейдут на уровень В, утратив связь с реальностью своих чувств, потому что поддерживать эту связь будет совершенно непереносимо. И они продолжат подавлять эти и другие болезненные для них ситуации как взрослые созависимые.
Люди, которые функционируют на уровне В, часто проявляют высокомерие и чувство собственной исключительности, о которых мы говорили ранее. Крайние проявления подобного поведения в нашей культуре принято называть социопатией, но порой это вовсе не соответствует действительности. Просто эти люди больше не чувствуют стыда, связанного с низкой самооценкой. Это те, кого я называю «циниками», кому пришлось отстраниться от собственной эмоциональной реальности (особенно от чувства стыда), чтобы как-то справиться с жестоким обращением в детстве. Поэтому такие люди склонны оскорблять и подавлять других, и весьма вероятно, что они будут продолжать это делать дальше.
Как проблемы, связанные с признанием собственной реальности, выглядят на практике
Тело
Наша физическая реальность — это то, как мы выглядим (насколько мы привлекательны, стройны, как мы ухаживаем за собой) и как функционирует наше тело.
На уровне А я знаю, что, когда я надеваю определенное платье, я хорошо выгляжу, но я отказываюсь это признавать. Однажды, когда я надену это платье, вы можете сказать мне комплимент по поводу того, как я выгляжу. Но даже если я и считаю, что действительно хорошо выгляжу, я всячески отрицаю это, игнорирую вас, меняю тему разговора или указываю на все недостатки того, как я выгляжу.
На уровне В у меня отсутствует четкое представление о том, хорошо я выгляжу или нет, поэтому, когда я слышу ваш комплимент, я смотрю на себя в зеркало и недоумеваю: «Почему этот человек так считает?»
Эмили — созависимая женщина, которая также страдает расстройством пищевого поведения, анорексией и весит 36 килограммов при росте 177 сантиметров. На самом деле эта женщина практически на грани истощения, но, когда она смотрит в зеркало, считает себя толстой. Эмили находится на уровне В и не знает, как она выглядит, даже когда смотрит на себя в зеркало.
Некоторое время назад мой муж, директор «Мидоуз», обратился ко мне со следующей просьбой: «Я направил к вам одного человека и хотел бы попросить тебя дать свое заключение относительно расстройства пищевого поведения. Он страдает ожирением».
В тот момент я попыталась возразить ему: «Почему мы, собственно, должны давать свое заключение? Если он страдает ожирением, разве он не знает, что у него расстройство пищевого поведения?»
На что он возразил мне: «Я не могу объяснить, Пиа. Просто это нужно сделать, и все».
Через несколько минут ко мне в кабинет вошел мужчина. Он был ростом метр восемьдесят и весил при этом 120 килограммов. Я не знала, что это тот самый человек, о котором говорил мне мой муж, поэтому решила уточнить у него: «Чем я могу быть вам полезна?»
— Вы должны дать мне заключение.
— О чем именно?
— О расстройстве пищевого поведения.
И только тогда я поняла, что имел в виду Пэт. Я спросила у мужчины: «Вам известно, что вы страдаете ожирением?»
— Страдаю ожирением — что вы хотите этим сказать?
— Как вам кажется, сколько вы должны весить?
— Ну, знаете, со мной все в порядке при моем нынешнем весе в 120 килограмм. Я достаточно крепкий и выносливый.
Этому человеку и в голову не приходило, что он страдает ожирением. Надо сказать, что он был одним из первых в моей практике, кто находился на уровне В своей физической реальности. Он не понимал, какого размера у него тело, точно так же как Эмили понятия не имела, насколько она худа. Вне всякого сомнения, проблема здесь очень серьезная.
Некоторые созависимые на уровне В смотрят на себя в зеркало и не могут сказать точно, что они видят там. Им может казаться, что так выглядит кто-то другой, или же они правда не в состоянии отличить собственное лицо или тело от других лиц и тел.
Лично я нахожусь как на уровне А, так и на уровне В. И если говорить о том, как я выгляжу, то в половине случаев я нахожусь именно на уровне В. Находясь на уровне В и смотря на себя в зеркало, я вижу лицо своего отца — я не вижу себя. Когда это происходит, я не знаю, как я на самом деле выгляжу, и мне ненавистно то, что я вижу. Но когда я знаю свое лицо и способна различить его очертания, мне нравится моя внешность.
Многие люди, с которыми мне довелось работать (этот симптом проявляется у них на уровне В), пережили когда-то сексуальное насилие. Часто такой симптом ощущается, будто голова отдельно, а тело отдельно.
Иногда это тот первый симптом, который указывает терапевту на то, что человек, возможно, пережил инцест или его пытались совратить и память об инцесте сохранилась у него глубоко в подсознании.
Мысли
Наш мыслительный процесс — это то, как мы придаем значение поступающей информации. Данные поступают в наше сознание через органы чувств, поэтому все, что мы видим, слышим, обоняем, пробуем на вкус и ощущаем кожей, — все это считается входящими данными.
На уровне А я знаю, что думаю по тому или иному поводу, но не скажу вам, если вы меня спросите об этом, и, конечно же, вряд ли буду это делать добровольно. На уровне В я не очень понимаю, о чем думаю, и, когда вы просите меня рассказать об этом, я совершенно не могу ничего вспомнить или мои мысли путаются и я ничего не могу толком сказать.
Джерри и Сильвия едут в кино с Джоном, соседом Джерри по общежитию. От Джона идет неприятный запах, но Джерри и Сильвия вежливо беседуют с Джоном, пока они едут в машине. В кинотеатре Джон отправляется в туалет. Пока его нет, Джерри спрашивает Сильвию: «Ну как тебе мой приятель Джон?» Сильвия думает: «Он мне явно не нравится — от него так разит. Вряд ли бы мне хотелось проводить с ним этот вечер. Я была бы очень рада, если бы это все закончилось как можно быстрее». Но зная, что Джон и Джерри — старые друзья, она не может сказать, что думает на самом деле, из-за страха причинить боль Джерри. Вместо этого она отвечает: «Он такой милый. Я так рада, что он смог пойти с нами сегодня». В своих мыслях Сильвия находится на уровне А.
Чувства
Наше чувство реальности состоит из наших эмоций. На уровне А я осознаю, какие эмоции испытываю, но, когда вы спрашиваете меня, что я чувствую, я ничего не говорю. Я лгу и называю совсем другое чувство или отрицаю, что у меня есть какие-то чувства, тогда как на самом деле я их действительно испытываю. Например, когда я злюсь на то, что кто-то сказал, но не хочу признаваться в этом чувстве, я могу сказать этому человеку: «Мне очень неприятно, что ты это сказал, но я вовсе не сержусь».
На уровне В я не могу рассказать вам о своих чувствах, потому что я не испытываю эмоций. Такие люди часто признаются: «Я просто оцепенел» или «Ничего не происходит, когда я пытаюсь что-то почувствовать». Это нездоровая реакция, которая является очень серьезным симптомом созависимости.
Поступки
Наши действия (или их отсутствие) составляют нашу поведенческую реальность. На уровне А я точно помню свое поведение, но, когда меня спрашивают об этом, я вспоминаю что-то другое или говорю, что не помню. Например, моя обязанность — кормить кошек в нашем доме. Однажды вечером я забыла это сделать, а на следующее утро они не давали нам прохода и жалобно мяукали. Мой муж уточнил: «Пиа, ты кормила кошек вчера вечером?» Находясь на уровне А — мое поведение в тот день, — я ответила: «Не помню. Кажется, да. А что?» Я знала, что в действительности это ложь, так как совершенно отчетливо помнила, что забыла их покормить, но я не хотела, чтобы мой муж знал об этом. Другим способом скрыть то, что происходило на самом деле, было бы дать такой сложный и расплывчатый ответ, что он точно не смог бы понять, что имело место в действительности. Если бы я находилась на уровне В, я бы не осознавала, что я сделала или нет (например, я правда не могла бы сказать точно, кормила я кошек или нет).
Или же еще один пример поведения на уровне В. Однажды утром я получила отчет от сотрудника центра о том, что Дейв, пациент, который проходил лечение в Мидоуз, — назвал ночную медсестру Ребекку сукой. Закончив свою смену, Ребекка сдала отчет. Я переслала отчет консультанту Дейва, который должен был работать с ним в группе в то утро. Консультант сказал ему: «Знаете, мне рассказали, что вчера вечером вы оскорбили Ребекку. Вы не хотели бы поговорить об этом?» Дейв выглядел несколько удивленным и ответил: «Я этого не помню. Я не понимаю, о чем вы говорите». Он был на уровне В, так что для него это был совершенно искренний ответ.
То обстоятельство, что пациенты действовали на уровне В, относительно их поведения, также часто вскрывается во время обсуждений с семьей (когда вся семья в сборе и пациенту рассказывают, каким было его поведение). Именно тогда становится очевидно, что такие пациенты заблуждаются и даже не знают, что они совершили те или иные поступки. Они благополучно вытеснили эту информацию, или отключились, или просто не могли признать, что такое поведение является проблемой. Этим людям требуется особое наблюдение в семье, чтобы они перестали отрицать то, что очевидно другим, и пребывать в иллюзиях. Функционирование на уровне В — один из серьезных симптомов.
