Отношениям с отцом и матерью в психологии уделяется достаточно много внимания, тогда как о взаимодействии братьев и сестер говорят гораздо меньше, хотя оно также оказывает большое влияние на человека. Как наличие сиблингов (от англ. siblings — братья и сестры) и внутрисемейные роли связаны с нашим самоощущением, картиной мира и тем, как мы выстраиваем отношения в коллективе, разбирает практикующий психолог Екатерина Давыдова
Исследование сиблинговых отношений началось относительно недавно. Еще во времена Фрейда это не было сколько-нибудь значимой темой — считается, что основоположник психоанализа упоминал иные родственные связи, кроме отца и матери, буквально несколько раз. Тогда как современные ученые вовсю обсуждают влияние очередности рождения на психику ребенка, а также отмечают особенности, свойственные старшим, средним, младшим детям в семье.
Так, отдельными исследованиями подтверждается, что люди, имеющие плохие отношения с братьями и сестрами в юности, больше склонны как к депрессии, так и к употреблению психоактивных веществ к 50 годам. А травля со стороны сиблинга повышает шанс того, что ребенок будет иметь склонности к селфхарму в подростковом возрасте или столкнется с психотическим расстройством к 18 годам. Подростки, которые ощущали, что сиблинги искренне принимали их убеждения и чувства, сообщают о более высоком уровне самооценки, а близкий контакт в детстве коррелирует с более низким уровнем депрессии и одиночества в старшем возрасте.
Для детей, живших в условиях бедности, в дисфункциональных семьях, с родителями, имевшими психическое заболевание или состоявших в разводе, присутствие эмоционально стабильного человека, например старшего сиблинга, повышало шансы хорошо адаптироваться к взрослой жизни. Также доказано, что наличие поддержки братьев и сестер ведет к лучшей успеваемости, но при этом в многодетных семьях картина может оказаться противоположной.
Психодинамическое направление психологии (подходы, исходящие из предположения, что в психике существуют внутренние мотивы и значения, часто бессознательные, влияющие на наше поведение, мысли и чувства) также имеет интересные взгляды на эту тему. Так, индивидуальная психология Альфреда Адлера (австрийский психолог, психиатр, создатель направления индивидуальной психологии) поместила взаимоотношения братьев и сестер в центр семейной жизни и, как итог, развития личности. Адлер утверждал, что динамика власти в семье, соперничество между братьями и сестрами за семейные ресурсы оказывают фундаментальное влияние на развитие человека. Он предполагал, что в качестве средства снижения конкуренции сиблинги дифференцируются, развивая разные качества и выбирая разные ниши. Некоторые современные исследования разного отношения родителей к братьям и сестрам подтверждают это.
Классический труд «Зависть и благодарность» всемирно известного психоаналитика Мелани Кляйн подробно исследует такие чувства, как зависть, ревность, жадность и способность к благодарности, а также то, как отец и сиблинги влияют на наш контакт с матерью. Считается, что в самых ранних отношениях «мать — дитя» закладываются основы нашего будущего благополучия, а братья и сестры могут быть конкурентами за любовь и внимание (особенно, когда второй ребенок появился в кризисный период развития первого, кому-то из детей отдают явное предпочтение или пренебрегают всеми).
В случае сильного дисбаланса это может привести к личностным дефицитам, в том числе во взрослом возрасте, сложностям в саморегуляции психических процессов, чувству зависти к тем, кто обладает желанными ресурсами (внимание, принятие, социальный капитал), и ревности к тем, кто на них тоже претендует.
В реальности это может принимать следующие формы: человек начинает ревновать начальника к коллеге, так как того больше похвалили, или собственного супруга к его хобби или работе, так как этому уделяется много времени. Подобное происходит из-за механизма переноса: эмоционально значимые, но не осознаваемые отношения прошлого мы переносим на текущие, и в них начинает разыгрываться схожая психодинамика.
Брат и сестра как символ
Психологический символизм таких понятий, как «брат» и «сестра», также весьма многообразен. Он встречается как в вечных как мир сюжетах вроде народных сказок и мифов, так и в современных фильмах. В частности, многочисленные мифы о вражде братьев обычно метафорично демонстрируют нам вопросы морали (например, ветхозаветный сюжет о Каине и Авеле).
В литературе и кино часто встречается мотив двойника. В эпоху романтизма даже появилось понятие «доппельгенгер» (с нем. Doppelgänger — «двойник») — близнец человека, проявляющийся как его темная сторона, эдакий антипод. В произведениях некоторых авторов такой персонаж не отбрасывает тени и не отражается в зеркале. Его появление зачастую предвещает смерть героя. Классический пример — «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» авторства Роберта Стивенсона, опубликованная еще в 1886 году.
Современного двойника мы видим в культовом «Бойцовском клубе» Дэвида Финчера. С точки зрения психологии такие фигуры можно рассматривать как подавленную часть нашей личности, тень. Автор понятия Карл Густав Юнг отмечал: «Тень персонифицирует все, что человек отказывается признавать в самом себе… Встреча с самим собой предполагает встречу с собственной тенью». В этом смысле смерть героя при встрече с двойником, конечно, стоит понимать метафорично: например, как крушение собственного идеального образа при осознании, что ты не совершенство, а способен на мысли и поступки, за которые осуждал других.
Известны сюжеты и о дружественных сиблингах противоположного пола. Например, сказка «Синяя борода» Шарля Перро заканчивается тем, что бедную девушку спасают от казни смелые братья. А «Дикие лебеди» Андерсена демонстрируют еще больше взаимопомощи: сначала сестра плетет заколдованным братьям рубахи из крапивы, чтобы уничтожить злые чары, а затем уже братья помогают героине. Подобные сюжеты нередко демонстрируют нам пути инициации (то есть истории о том, как герой развивается, проходя сквозь приключения и испытания), а братья или сестры выступают в роли поддерживающих персонажей. С точки зрения психологии на это можно смотреть так: наш личностный рост требует активации и интеграции новых черт характера, навыков, способностей, которые помогут выйти на новый уровень развития.
С развитием героя/героини связаны и действия однополых сиблингов, которые часто негативны, но в итоге подталкивают к новому. Например, классический древнегреческий сюжет об Амуре и Психее начинается с того, что завистливые сестры подговаривают девушку нарушить запрет и узнать, кто на самом деле ее супруг. Сестры нашептали, что муж — чудовище, и убедили Психею, чтобы она, вооружившись мечом и светильником, подстерегла его во время сна и убила. В итоге это приводит к развитию героини: оскорбленный вероломством супруги Амур улетает, а девушка вынуждена выполнить ряд заданий, благодаря которым происходит ее личностная трансформация.
Так, братья и сестры, как реальные, так и будучи персонажами придуманных историй, могут оказаться теми, кто влияет как позитивно, так и негативно.
Очередность рождения и характер
Существует множество исследований, посвященных тому, как влияет на нашу личность очередность рождения и психологическая иерархия среди детей (некоторые психологи считают, что важнее не то, кто когда родился, а то, кто в семье более взрослый ментально и эмоционально).
Так, например, в статье 2012 года, в которой содержится обзор более 500 исследований за последние 20 лет, отмечается, что ребенок-первенец (или тот, кто взял на себя такую роль) чаще занимает лидирующие позиции и стремится к достижениям. При этом исследование 2009 года показало, что с большей вероятностью он будет подвержен конформизму (от лат. conformis — «подобный», «сообразный»), что может проявляться в стремлении угодить родителям и другим, преуспев в учебе или на работе. Одновременно с этим первенцы могут быть чувствительны к тому, что их «свергают с престола» младшие, забирающие внимание родителей, которым пользовались первенцы, будучи единственными.
Старшие (по рождению или психологически) нередко оказываются в ситуации парентификации. Речь идет о нарушении иерархии «родитель — ребенок». Старший начинает занимать не свою роль: эмоционально контейнирует родителей, отвечает за младших, преждевременно вовлекается в принятие взрослых решений (например, мама советуется с ним, разводиться ли с папой и на какую работу устроиться).
Средние дети, как правило, выделяются готовностью сотрудничать и открытостью опыту. С момента рождения они делят все со старшим сиблингом, поэтому никогда не узнают, каково это — иметь 100% родительского внимания. По мере того, как семья расширяется, их роль меняется — они официально становятся средними детьми. Иногда это вызывает так называемый синдром среднего ребенка: из-за недостатка внимания родителей средний может чувствовать себя брошенным, страдать от ощущения ненужности и низкой самооценки, а поэтому развить такие черты, как способность к компромиссу и дипломатии или, напротив, бунтарство с целью привлечь внимание.
Самый младший ребенок нередко чувствует себя менее способным и опытным, вероятно поэтому ему оказывают снисхождение и балуют родители, старшие сиблинги. В результате у младших могут развиться социальные навыки (например, обаяние или позиция «вечно маленького и несмышленого»), которые будут побуждать людей делать что-то за них. Исследователи отмечают, что младшие могут быть харизматичными, творческими, озорными, но при этом зависимыми от других — потому что сколько бы ни было лет ребенку, он всегда будет «малышом» в семье.
При этом некоторые ученые предостерегают от чрезмерной ориентации на очередность рождения при изучении формирования личностных черт, отмечая, что все это работает далеко не всегда, особенно если речь идет о данных, полученных на очень больших выборках. Считается, что в подобных классификациях стоит дополнительно учитывать размер семьи, ее социально-экономическое положение и другие факторы — все это может оказаться гораздо более значимо, чем то, кто за кем родился.
Подобная ремарка созвучна с общепринятым в психологии постулатом о том, что человек — биопсихосоциален, то есть формируется под влиянием множества сил, действующих как снаружи (среда, окружение), так и изнутри (гены, особенности нервной системы, бессознательное). Таким образом, порядок рождения вовсе не приговор, а лишь кусочек пазла, в составе многогранного я.
Семейные роли: фаворит, козел отпущения, замещающий ребенок
Не меньшее влияние, чем порядок рождения и психологическое «старшинство» в семье, оказывает так называемый фаворитизм. Он может быть связан с возрастом ребенка («младшего надо баловать»), с его личностными особенностями (например, предпочтение покладистому ребенку-отличнику) или, например, полом. Ребенок, который не был любимчиком, вероятно столкнется с депрессивными симптомами, низкой самооценкой, будет испытывать обиду, проявлять прямую или пассивную агрессию в адрес родителей и фаворита.
Другой перекос — это появление в семейной системе «козла отпущения». Такой ребенок становится мишенью для спуска негативных эмоций, накапливающихся у взрослых. Ситуация может выглядеть следующим образом. У родителей есть претензии друг к другу, но они не могут обсудить все конструктивно, поэтому один из детей на фоне напряжения в семье начинает испытывать стресс и плохо учиться. Невыраженная агрессия родителей начинает выплескиваться на ребенка, которого чрезмерно, неадекватно масштабу случившегося ругают за невыученные уроки. Так взрослые получают разрядку. Аналогичным образом внутри семейной системы может перемещаться чувство вины: если мама и папа не в силах признавать свою неправоту, кто-то из детей, вероятно, станет «вечно виноватым».
Отдельно стоит отметить феномен замещающего ребенка, появление которого на свет связано с трагедией, случившейся ранее. Речь идет о детях, рожденных вскоре после смерти предыдущего ребенка, «вместо» ушедшего на тот свет. В последнее время это понятие расширилось, и замещающими детьми стали также называть и тех, кто здоровы, в семьях с ребенком с инвалидностью или тяжелой болезнью. Известные замещающие дети — художники Винсент Ван Гог и Сальвадор Дали, у которых были братья с такими же именами, погибшие незадолго до их зачатия.
Такие дети часто рождаются в ситуации непрожитого, вытесненного горя, эмоциональной пустоты родителей, а также сталкиваются с материнской депрессией. Порой они живут будто в тени того «другого», испытывая вину за собственное появление («если бы он не ушел из жизни, возможно, меня бы не было»), проблемы с привязанностью, чувство неизбывного долга. Ситуация осложняется, когда ребенок не знает, что он замещенный. В этом случае он испытывает комплекс разрозненных симптомов и не может понять, в чем дело.
В экстремальных случаях живой ребенок может ощущать себя воскресшей версией умершего, «соревноваться» с ним (и проигрывать, так как идеала достичь невозможно), фантазировать о сиблинге, как о некоем двойнике. Считается, что подобный психологизм присутствует в творчестве Ван Гога, который жил с вечным присутствием другого, бестелесного брата Винсента.
Случаются сиблинговые роли, специфические для какой-то конкретной семьи. В качестве примера можно вспомнить недавно вышедшие мемуары принца Гарри. Книга называется Spare (с англ. «Запасной») неспроста. В ней сказано, что его отец Чарльз открыто говорил принцессе Диане что-то вроде: «Прекрасно. Теперь, когда вы подарили мне наследника и «запасного», моя работа сделана». Учитывая сам факт написания такой биографии, можно предположить, что роль запасного до сих пор остается значимой частью самоидентификации Гарри.
Автор: Екатерина Давыдова
