Рутина — то, что блокирует творческий потенциал или помогает упорядочить мысли и найти для них нужную форму? Когнитивный психолог и автор ставшей уже классикой книги «Психология письма» Рональд Келлог считает, что все зависит от того, как мы организуем эту рутину. Разбираемся, как повседневные ритуалы могут влиять на нашу работоспособность, какое оптимальное время одной рабочей сессии и почему ритуализация — это своего рода «кодирование среды» для погружения в нужное состояние.
Существует довольно стойкое убеждение, что творчество не терпит ограничений, а любая рутина способна разрушить магию творческого процесса и остановить поток креативного мышления.
Однако не всё так однозначно.
По мнению когнитивного психолога Рональда Т. Келлога (Ronald T. Kellogg), распорядок дня и ритуализация работы могут повысить наш творческий потенциал. В своей книге «Психология письма» он исследует, как график работы, повседневные ритуалы и рабочая среда влияют на время писательского труда и на состояние, которое сопровождает во время работы творца.
Келлог пишет:
«Существуют доказательства того, что окружающая обстановка, распорядок дня и ритуальные (привычные) действия могут стимулировать работу писателя и повышать его эффективность, усиливать сосредоточенность и снижать уровень энтропии внимания. Эти факторы способны вызвать состояние потока, а не, как привыкли считать, скуку или беспокойство. Комната, время дня или ритуал, предшествующий работе, могут стимулировать концентрацию внимания, усиливать мотивацию или пробуждать определённое эмоциональное состояние. Кроме того, каждый из этих аспектов метода способен пробуждать в вашем сознании конкретные идеи, факты, планы, которые ассоциируются у вас с местом, временем, визуальным образом и другими вещами, так или иначе связанными с вашей выбранной темой и работой».
Опираясь на внушительный список исследований из различных областей знания, Келлог сформулировал несколько очень важных выводов о том, что может повлиять на нашу продуктивность. Например, он выяснил, что фоновый шум, как это ни парадоксально звучит, может оказывать позитивное влияние на творческие способности. Например, в то время как шум высокой интенсивности (свыше 95 децибел) деструктивно влияет на выполнение сложных задач, он способствует сохранению концентрации внимания при выполнении монотонной работы и скучных задач, лишённых творческого начала. Подобный шум обычно повышает уровень возбуждения, что может быть полезно при угасании внимания во время бессмысленных и монотонных действий, но губительно для состояния потока и глубокого погружения в работу, которая требует ясного мышления. При этом Келлог учитывает индивидуальные особенности психики и признаёт, что тревожных личностей шумная обстановка будет смущать. Он отмечает, что каждому человеку необходимо самому определить комфортный уровень фонового шума, способствующий сохранению состояния потока:
«Для некоторых капающая из крана вода может быть более разрушительной, чем суета в кафе в центре города».
Ещё один фактор, на который обратил внимание Келлог — время одной рабочей сессии. Он указывает на ряд исследований, согласно которым работа, длящаяся от 1 до 3 часов с небольшими перерывами, благоприятно влияет на производительность, причём не только для писателей, но и для музыкантов, артистов и спортсменов. Кроме того, говорит Келлог, исследования циркадных ритмов (циклических колебаний интенсивности различных биологических процессов, связанных со сменой дня и ночи) подтверждают, что работа над сложными, творческими задачами наиболее эффективна в утренние часы. Именно так и поступал Хемингуэй. В одном интервью в 1958 году он отметил:
«Когда я работаю над книгой или повестью, я сажусь за письменный стол, как только за окном забрезжит свет. Обычно работаю с шести утра и до полудня. В это время вас никто не потревожит, а прохладный воздух помогает быстрее включиться в работу. Кроме этого, я всегда заканчиваю писать на том месте, когда мне очевидно, что случится дальше. Утром я прочитываю этот фрагмент и уже легко включаюсь в действие произведения».
Ещё один фактор, значимость которого сложно переоценить, — окружающая обстановка. Какой она должна быть? Например, известный музыкант Боб Дилан говорил о необходимости «создавать такие условия, в которых вы можете беспрепятственно принимать результаты работы вашего подсознания», а известный американский писатель Уильям Фолкнер отмечал:
«Единственное, в чём нуждается писатель — это одиночество, и это то немногое, что будет стоить для него недорого».
Одиночеством как залогом продуктивной деятельности никого не удивишь, но, по мнению Келлога, уединённость писателей — это не суеверная ритуализация, исполняемая в надежде призвать музу, а неосознанное использование принципа специфического кодирования, использование среды, «которая даёт сигнал о желаемом поведении»:
«Абстрактные идеи, изображения, планы, конкретные предложения, эмоции и другие личные символы, которые представляют собой знания, необходимые для творчества, оказываются связанными с окружающей обстановкой, а именно — временем и местом, которое писатель использует для работы. Эти ассоциации закрепляются, если писатель использует выбранную среду для конкретной деятельности. Вход в эту среду становится своеобразным поиском символов, которые способны активизировать всю информацию, отложенную в подсознании. После того, как он концентрируется на приходящих из подсознания идеях, рабочий процесс захватывает его полностью. Вот так конкретные особенности обстановки могут стать определёнными подсказками для размышлений, поиска и творчества. Например, вид из окна офиса или картина на стене могут оказаться глубоко связанными с разработкой фрагмента текста или появлением идеи и, глядя на эти предметы, созерцатель вызывает из подсознания информацию, связанную с решением подобной проблемы».
Описанная выше методика также применяется и при лечении расстройства сна. Например, введение режима сна (когда отход ко сну осуществляется в одно и то же время) и организация специального пространства для умывания настраивают человека на предстоящий отдых. Иногда запуск такого рода ритуализации занимает приличное количество времени, но в итоге метод начинает действовать. Неслучайно и писатели стараются придерживаться специального распорядка, чтобы оптимизировать свой отдых и время, которое они на него тратят.
Описывая условия окружающей среды, Келлог опирается на программу лечения творческих кризисов, разработанную психологом Бобом Бойсом для преподавателей и других специалистов, чья профессиональная деятельность так или иначе связана с письмом:
«Ключевой момент программы Боба Бойса — перепланировка рабочей среды. Он рекомендует определить штатное место, в котором вы будете работать над серьезными вещами (романы, повести, статьи). Выполнение других мелких дел (например, переписка) лучше перенести в другое место. Бойс также настаивает на том, что журналы, книги и другие несущественные для работы источники информации должны быть изъяты из поля зрения, социальные контакты минимизированы или вовсе исключены. Следуя этим простым рекомендациям, пишущий человек создает особое пространство, предназначенное только для того, чтобы думать и писать. Таким образом, это место начинает ассоциироваться со всеми «мыслепродуктами» автора и каждый раз становится отправной точкой для его дальнейших творческих изысканий».
Творческая рутина
Безусловно, в рекомендациях Бойса есть зерно истины, но, если вы «повелитель хаоса» и ваша рабочая зона захламлена различными предметами, в том числе теми же не рекомендованными Бойсом отвлекающими книгами и журналами, не стоит расстраиваться. Исследование 2013-го года, опубликованное в журнале Psychological Science, подтверждает: неряшливая обстановка способствует отходу от классических предпочтений и канонов и усилению креативного мышления. Впрочем, сегодня у нас есть более серьезная проблема, чем беспорядок, — наши смартфоны и социальные сети с их навязчивыми и отвлекающими оповещениями о поступлении новых сообщений, поэтому при организации специального рабочего пространства их лучше отключить.
Как замечает сам Келлог, многообразие вариантов организации рабочих обстановок указывает на гибкость человеческого мышления и на то, что мы можем работать в любых условиях, главное — найти или создать такую среду, которая позволит максимально сконцентрироваться на своих задачах и достичь высокой продуктивности. Прибавьте к этому овладение искусством креативно мыслить и искреннюю любовь к своему делу — и результат не заставит себя ждать. Вот несколько описаний рутин, в которых рождались выдающиеся тексты.
Томас Манн:
«Большинство из моих творений были придуманы во время прогулок; я также считаю, что прогулки на свежем воздухе пробуждают мою тягу к писательству и сочинительству. Когда я работаю над большими произведениями, то всегда использую наработки из своей литературной практики, которые находятся у меня всегда под рукой».
Курт Воннегут:
«Я просыпаюсь в 5.30 утра и работаю до 8.00, завтракаю дома, работаю до 10.00, затем прохожу несколько кварталов в ближайший бассейн, где я полностью погружаюсь в себя и плаваю в течение часа, чтобы в 11.45 вернуться домой, прочитать почту и съесть полуденный ланч. Потом я пойду на работу в школу и вернусь оттуда примерно в 5.30, взбодрюсь бокалом скотча с водой, приготовлю ужин, почитаю, послушаю джаз и пойду спать в 10 часов».
Харуки Мураками:
«Когда я пишу роман, я просыпаюсь в 4 утра и работаю до 6 часов. Днем я бегу 10 километров и плаваю 1,5 км, потом я читаю и слушаю музыку. Ложусь спать в 9 вечера. Этому распорядку я следую беспрекословно. Его повторение становится формой гипноза. Соблюдать его в течение полугода или года требует большого психического и физического напряжения. Поэтому большой роман всегда становится испытанием. Сила необходима для творчества».
Эдгар Аллан По:
«Большинство литераторов, в особенности поэты, предпочитают, чтобы о них думали, будто они сочиняют в некоем порыве высокого безумия, под воздействием экстатической интуиции, и прямо-таки содрогнутся при одной мысли позволить публике заглянуть за кулисы и увидеть, как сложно и грубо работает мысль, бредущая на ощупь; увидеть, как сам автор постигает свою цель только в последний момент; как вполне созревшие плоды фантазии с отчаянием отвергаются ввиду невозможности их воплотить; как кропотливо отбирают и отбрасывают; как мучительно делают вымарки и вставки…»
