«Коллекционируйте марки — это особенно полезно для тех, кто занимается умственным трудом. Коллекционирование учит сосредоточивать память, при этом будучи само по себе отдыхом от мыслей, над которыми обычно приходится сосредоточиваться». Эту мысль приписывают Альберту Эйнштейну — человеку увлекавшемуся: от чтения до игры на скрипке и мореплавания. Собирательство вообще, как оказалось, несет в себе целую уйму скрытых — в том числе для самого собирателя — смыслов. Разберемся, какие психологические процессы лежат в основе любви к коллекционированию.
Фрагмент коллекции марок отца автора статьи / ©Камилла Мусабекова
Вы задумывались над тем, что за коллекционированием чего бы то ни было (от чайных пакетиков до ретроавтомобилей) стоят самые разные психологические причины? Нет? А ведь они довольно увесисты и берут начало в глубинных душевных процессах.
Коллекционеры — особенно заядлые — это, кажется, вообще отдельный вид Homo sapiens. Они готовы отдать последние деньги за какую-нибудь невзрачную «безделушку», которая на самом деле может стоит очень дорого. Собиратели объединяются в целые сообщества, где находят друзей, а порой — врагов, ревниво споря друг с другом о тех или иных предметах коллекционирования.
Ну ты странный!
Списки самых необычных коллекций в мире многочисленны так же, как ассортимент продукции, выпущенной человечеством. Жительница американского острова Пикс-Айланд Нэнси Хоффман, например, владеет крупнейшей коллекцией чехлов к зонтикам — говорят, у нее скопилось 730 экземпляров.
А британец Дэвид Морган собирает дорожные конусы, из-за чего попал в Книгу рекордов Гиннесса. Сегодня его коллекция оценивается в 500 дорожных атрибутов — это будто бы составляет две трети всех разновидностей конусов из когда-либо произведенных.
Британец Дэвид Морган и его коллекция дорожных конусов / © Getty Images
Ник Вермойлен из Нидерландов собрал 6290 пакетов для авиапассажиров, страдающих тошнотой во время полетов, более чем от тысячи авиакомпаний.
Частые путешествия — вообще повод что-нибудь собирать. Швейцарец Жан-Франсуа Вернетти, например, коллекционирует гостиничные таблички «не беспокоить». Говорят, он скопил больше 11 тысяч из отелей 189 стран. Получается, у находчивого жителя страны банкиров есть таблички почти изо всех государств, ведь всего официально признаны мировым сообществом 193 страны на планете.
Но, пожалуй, самая красивая коллекция — у счастливого жителя Гавайских островов Дональда Деттлоффа. Он собрал 647 различных досок для серфинга — одна красочнее другой — и сделал из них… забор. Прямо во дворе своего коттеджа под пальмами.
Коллекция досок для серфинга жителя Гавайских островов Дональда Деттлоффа / © Getty Images
Некоторые коллекционеры стали не только всемирно известными, но и внесли огромный вклад в науку и искусство. Взять, к примеру, Павла Третьякова — одного из братьев Третьяковых, в честь которых названа знаменитая галерея, переданная в дар Москве в 1892 году. Именно коллекция живописи Павла и Сергея Третьяковых легла в основу создания Третьяковской галереи.
Причины биологические
Да-да, есть и такие. Так что начнем с основы основ — с мозга. Оно и неудивительно, ведь собирательство наблюдается не только у людей, но и у животных.
Так, некоторые птицы (например, американские вороны) «коллекционируют» алюминиевую фольгу и яркоокрашенные предметы. Хомяки неровно дышат к стеклянным шарикам, которые предпочитают гранулам своего корма и комочкам сахарозы. Накопление пищи встречается у 12 семейств птиц и 21 семейства млекопитающих, а еще у многих насекомых.
В ноябре 2011 года в журнале Brain вышла статья ученых из Медицинского колледжа Университета Айовы (США) о нейробиологии коллекционирования. Кстати, по словам исследователей, эта сфера с такой точки зрения изучена мало. И зря, ведь ученые пришли к довольно интересным выводам. В работе участвовали 86 человек с очаговыми поражениями головного мозга, а также их родственники, которых опрашивали о поведении испытуемых. Повреждения мозга авторы исследования анализировали при помощи МРТ.
Оказалось, в некоторых случаях коллекционирование — не что иное, как результат аномалий мозга, а конкретно — в медиальной префронтальной коре. Это та самая область, которая регулирует когнитивное поведение, такое как принятие решений, обработку информации и организацию поведения.
Это роднит коллекционирование с патологическим накопительством, от которого, судя по всему, его отделяет один шаг — точнее, уровень нарушения: чем оно глубже, тем более выражено. Недаром накопительство самых разных, зачастую бесполезных, вещей особенно свойственно пожилым людям, многие из которых страдают нейродегенеративными заболеваниями или хотя бы имеют тенденцию к их развитию.
Сорок кошек и один Плюшкин
Кстати, тонкой грани между патологическим накопительством и коллекционированием тоже посвящены научные работы. Например, статья психиатров из Королевского колледжа Лондона, опубликованная в журнале Clinical Psychology Review в июле 2011 года. У того и другого явления в самом деле немало общего: и коллекционирование, и накопительство отличаются приобретением большого количества предметов и эмоциональной привязанностью к ним.
Но есть и различия. Патологическое накопительство — оно же силлогомания, оно же диспозофобия (страх выбросить что-либо) — вошло в различные системы психиатрических диагнозов, например в МКБ-11. Признаки его наличия несложно отличить от коллекционирования. Это сохранение большинства старых вещей, даже таких, которые вряд ли пригодятся в будущем. Еще один симптом — сваливание этих вещей в одну кучу, без разбора и сортировки. И, наконец, неиспользование этих предметов в какой-либо деятельности — допустим, для ремонта. То есть они просто лежат.
Существуют даже уровни глубины нарушения. Например, на начальной стадии заболевания в доме, заваленном хламом, еще можно легко пройти к дверям и лестницам, беспорядок умеренный. Но на пятом люди даже предпочитают спать вне дома (в машине, в гараже), так как пользоваться помещением уже невозможно. Кстати, к синдрому Плюшкина, как еще называют силлогоманию, относится и патологическое накопительство животных, поэтому шутка про 40 кошек — это не шутка, а диагноз.
То есть вы поняли, чем еще коллекционирование отличается от накопительства: оно не несет никакого ущерба ни своему здоровью, ни здоровью окружающих; нет вреда для жилого пространства; человек накапливает, как правило, лишь один вид предметов (или некоторое ограниченное число таких видов), а не все подряд.
Если коллекционирование — упорядоченная самоконтролируемая деятельность, то собирательство — скорее, зависимость и следствие тревожного расстройства, хотя тоже осуществляется осознанно.
Накопительство животных / © Getty Images
Зачастую силлогомания начинается после какого-нибудь жизненного потрясения —например, развода, смерти близкого, — что заставляет собирателя накапливать его вещи (то же самое может происходить с человеком, пережившим войну, голод, тотальный дефицит товаров). Позже страсть перекидывается и на другие предметы, в результате человек не может выбросить газету или полиэтиленовый пакет.
Накопительство традиционно связывают к ОКР — обсессивно-компульсивным расстройством, или неврозом навязчивых состояний. Этот диагноз отличается навязчивыми действиями и мыслями: подсчет домов на улице, постоянное мытье рук, всевозможные причудливые странные ритуалы, называемые компульсиями.
Помимо этого, накопительство (особенно животных) связано с нарушением привязанности, которое, как правило, происходит в детстве: вместо того, чтобы привязываться к людям, человек начинает «копить» кошек или просто любые предметы. Все это, как ни странно, имеет отношение и к коллекционированию. Что неудивительно, ведь психологи и психиатры рассматривают накопительство как «чрезмерную форму коллекционирования».
Причины психологические
Если в основе диспозофобии лежат довольно серьезные психические расстройства вроде ОКР, то коллекционирование имеет в себе только их «зачатки». Патологией их не назвать — лишь определенными психическими особенностями. О них и поговорим.
Некоторые психологи считают, что коллекционирование — особенно фанатичное и долгосрочное — это попытка человека заполнить внешними вещами внутреннюю душевную пустоту (такое очень характерно, например, для пограничного расстройства личности), избежать переживания чувства одиночества. Человек заполняет «душевную брешь» эмоциональными переживаниями и чувствует себя частью чего-то большого, то есть компенсирует неуверенность в себе, отсутствие личных достижений.
Также коллекционеры могут испытывать возможность контроля и управления этим «большим»: они пополняют свое собрание предметов, а могут их просто продать. Еще коллекция может создавать ощущение богатства.
Если говорить о нарушениях привязанности, то предметы, которыми окружает себя человек, формируют иллюзию безопасности. Они, в отличие от людей, не предадут, не обругают — всегда с тобой, всегда на своих местах; это своего рода «дружеская компания».
Так среди прочего человек создает свое пространство, в котором он отдыхает. Истоки подобных явлений часто лежат в глубоком детстве — и речь не только о нехватке любви родителей, но и о дефиците материальных благ: например, были стесненные жилищные условия, не было игрушек, которые хотелось купить.
Коллекционирование очень характерно для детей 7-12 лет. Вкладыши от жвачек в этом случае могут выполнять функцию ощущения собственной значимости и того контроля, которого не хватает, когда ребенок пытается распоряжаться собственной жизнью. Кроме того, у детей собирательство связано с подражанием друг другу, стремлением быть похожим на своего кумира (если ребенок, к примеру, собирает постеры) и быть признанным окружающими. Интересно, что для детей создание коллекций считается нормой, а вот для взрослых — не совсем: фанатичный сбор каких-то предметов может свидетельствовать, например, о травматичном детском опыте, проблемах с реализацией. В то же время это хороший вариант сублимации каких-то нерешенных проблем либо запретных желаний.
Именно поэтому коллекционеры так трясутся над своими коллекциями, даже если это всего-навсего собрание фантиков от конфет.
Коллекция — их особый мир, а не просто бумажки. И этот мир намного дороже тех денег, которые реально можно предложить за ту или иную коллекцию, потому что в собрании каждый предмет приобретает особый семантический смысл — такой, которого у него не было до того, как он попал к «собратьям».
У коллекционеров есть даже некоторые общие черты характера. Так, многие из них отличаются высоким уровнем интеллекта, эрудицией, широким кругозором, способностью к анализу, хорошей памятью, искренностью, обидчивостью. Тем, кто собирает старинные предметы, еще свойственно некоторое «застревание» в прошлом, ностальгия по детству.
Поэтому нумизматы всего мира гоняются за полумифическим константиновским рублем, ведь его выпускали только в декабре 1825 года на Петербургском монетном дворе, в короткий период междуцарствия после смерти Александра I. Известно всего пять экземпляров этих монет, одну из которых продали в частную коллекцию за 2,6 миллиона долларов.
То есть ценность того или иного предмета для коллекционеров, как правило, определяется не номинальным количеством в нем золота и бриллиантов, а именно редкостью. Это может быть стекло из украшений египетских фараонов, но оно будет по определению бесценным.
В книге «Психология коллекционирования» профессор психологии Марк МакКинли пишет: «Содержание коллекции может указать на систему ценностей и мировоззрение ее обладателя, рассказать о том, какие потребности он реализует, что его наполняет и от чего он получает удовольствие в жизни».
Безусловно, зачастую коллекционирование может быть связано и с любовью к истории, археологии, к своему прошлому. В случае с дорогими предметами это и возможное вложение денег, реализация страсти к азарту. Да что там — в конце концов, это просто интересно.
Автор: Ольга Иванова
