Когда рушится привычный мир, всех нас переполняют противоречивые чувства, сложно понять, что нас ждет за горизонтом. Предлагаем заняться личными «раскопками» и обнаружить свои ценности и смыслы. А поможет нам в этом экзистенциальный психотерапевт Виктория Дубинская. Она ответила на волнующие читателей вопросы и рассказала, как составить свой личный PSY-навигатор.
Виктория Викторовна, как нам найти в себе опору в эти трудные времена, с чего начать?
Виктория Дубинская, экзистенциальный психотерапевт: Стоит признать, что у многих из нас сейчас рухнули все опоры, пол ушел из-под ног, и мы как будто зависли в воздухе. Нас захватывают в плен тревоги, и мы думаем о том, что может произойти дальше. У нас появилось много страхов, срабатывают защитные механизмы и возникают реактивные чувства: агрессия, стыд, вина. Выбраться из этого водоворота поможет алгоритм, который проведет нас от страхов и тревог к ценностям и действиям. Мы будем двигаться маленькими шагами, словно прощупывая почву на болоте.
Итак, с чего начнем? Первое, что всем нам будет полезно сделать, — вглядеться в свои страхи.
Давайте вспомним о том, что страхи — это наши друзья
Они напрямую связаны с нашими ценностями: мы боимся потерять то, что важно для нас. Говорят, что «у страха глаза велики», и нам совсем не хочется смотреть в его сторону, тем более распознавать. Нам кажется, что мы боимся всего, но это далеко не так: нас пугают разные ситуации, и для каждого они индивидуальны. Одни боятся потерять работу, другие не знают, что делать с деньгами, третьи больше всего беспокоятся о детях. Первым делом нам стоит определить свой главный страх. Для этого полезно сесть за стол и спокойно ответить себе на вопрос: «Что самое страшное может со мной произойти?» Когда мы вглядываемся в страх, это действует самым парадоксальным образом: мы препарируем его, представляем в мельчайших подробностях и перестаем тревожиться. В этот момент мы видим дно страха, а за ним ту ценность, которую больше всего боимся потерять. Прояснение страха — первый важный шаг. Как только мы немного придем в себя, то обнаружим ценности, прятавшиеся за ним.
— Теперь мы можем обратить внимание на свои чувства?
— Конечно, и это станет следующим шагом на пути поиска смысла. Во время кризиса наши чувства напоминают салют, они разнообразны и волнообразны. Одновременно мы можем чувствовать грусть, связанную с потерей отношений, боль от того, что происходит что-то нежелательное, и горевание. Смешанные, нераспознанные чувства заставляют нас сильно переживать, срываться, метаться. Стоит присмотреться к своим эмоциям, назвать их, подумать, что их вызывает. Определение чувств — это то, что действительно важно в настоящий момент.
— Какие ценности мы можем обнаружить?
— Работая над страхами и реактивными чувствами, мы можем встретиться с очень разными ценностями, причем у каждого они свои. Кто-то увидит, что он, как интеллигентный человек, несет ненасильственное мировоззрение. И это его ценность. Задумается о главной функции интеллигенции, которая была всегда ей присуща: обсуждать важное, научить окружающих разговаривать, а не драться, вовлечь общество в этот процесс. Кто-то поймет, что для него самое ценное — любовь к Родине. И по примеру Анны Ахматовой, которая говорила: «Что бы со мной ни случилось, я останусь со своим народом», решит работать дальше в своей стране, помогать людям, которые попали в трудную ситуацию. А кто-то выяснит, что он держится за своих родных и близких. И у него появится огромная волна любви — как альтернатива агрессии.
В каждой из этих ценностей мы можем увидеть смысл своей жизни, что подвигнет нас к действиям
Я сейчас вижу много женщин, которые, как ткачихи, заполняют пустоты и разрывы, восстанавливают разрушенное пространство. Они делают уникальные вещи: пишут своим близким и друзьям, общаются, предлагают помощь, говорят добрые слова. Они прокатывают мир и спокойствие через боль и агрессию, как полотно, и сами не понимают, какое великое дело делают.
— Ценности спасают нас, подсказывают, в чем смысл жизни?
— Даже не сами ценности спасают, а действия, которые связаны с этими ценностями. Мы открываем свои ценности, и они подсказывают, что нам нужно делать. Пожалуй, это самый важный шаг — открыть то, что нам действительно важно, добраться до глубинного в себе, обнаружить смысл — ведущую ценность в данный момент. Когда смысл приоткрывается, мы прекращаем суетиться, начинаем жить более спокойно, сконцентрировано. Иногда более скромно. Смыслы, они такие, они не про моду и новые сумочки, они яснее и проще и сразу показывают, что важно в жизни. В такие моменты семьи, которые сами живут довольно скромно, начинают отдавать детские вещи и деньги на помощь беженцам. Почему они так поступают? Потому что чувствуют, что для них важно совершать добро; любовь — их главная ценность. Это и есть бытовые подвиги. Подробнее об этом писал Филип Зимбардо в книге «Эффект Люцифера» (Альпина нон-фикшн, 2019).
Смысл способен разрешать даже самые сильные противоречия
Например, у нас может быть много желаний, но в окружающем мире возникает новая данность, которая транслируется в виде санкций, запретов. Нам это может не нравиться: мы хотели бы вернуть перелеты, поехать за рубеж, остановить рост цен. И в этот момент мы можем и должны определить свой смысл. Вначале сконцентрироваться на своих желаниях, даже, возможно, записать их, а потом то же самое проделать с данностями. И спросить себя: «Что важнее сейчас для меня в новой реальности? Что сейчас самое ценное: любовь, свобода, справедливость?» Это глубокий вопрос. И когда мы задаем его себе, то смысл прорастает как из-под земли, разгребая все данности и желания, и расцветает красивым стволом. Мы перестаем делать то, что несущественно, нацеливаемся на главное и успокаиваемся.
— Как мы можем помочь своим близким и незнакомым людям?
— Некоторые из нас понимают смысл как то, что важно для нас самих, однако есть и расширенное значение этого понятия. Психотерапевты Альфрид Лэнгле и Виктор Франкл считали, что важная составляющая смысла — понимание того, где мы нужны. Мы успокаиваемся, когда появляется поле деятельности, где мы можем приносить пользу, исходя из своих мировоззренческих позиций. Многие сегодня начинают действовать интуитивно: оберегают близких, помогают пострадавшим. Среди нас немало тех, кто зовет беженцев в свой дом, открывает им двери, работает волонтером, поддерживают тех, кто получил травму, говоря простые вещи: «ничего, скоро все пройдет и наступит мир», «все наладится». И вскоре в этом миролюбии появляются улыбки, успокоение.
Помощь детям в кризисной ситуации несколько отличается от помощи взрослым.
Маленьким детям мы можем помочь, оберегая их от кадров жестокости в новостях, создавая защитный кокон
Малыши должны знать и чувствовать, что взрослые их защитят, все сделают для того, чтобы им было хорошо. А вот с детьми постарше, особенно с подростками, можно и нужно разговаривать. Подростки по своей натуре максималисты, им важно узнавать крайности, а это сейчас может быть опасным. Недавно я открыла для себя простую вещь: подростки хорошо воспринимают притчи. Мы можем рассказывать истории не про них (например, «один мальчик, друг моих знакомых, убежал из дома, ему хотелось казаться храбрым»), а потом обсудить, спросить у тинейджера, правильно ли герой притчи поступил по его мнению? Дети с удовольствием откликаются и откровенно говорят на подобные темы.
— Как увидеть перспективы будущего, которое не определено?
— Мы действительно не знаем, что будет дальше, ситуация до конца не разрешилась, вокруг много неопределенности. Поэтому самым верным решением, на мой взгляд, будет жить сегодняшним днем, надеждой и верой (у каждого она своя). К сожалению, сейчас мы получаем вирус травматизации — это коснется и нас, и следующих поколений. Это новое испытание, и излечит только время. Как и все женщины, я люблю, чтобы весной все цвело, пахло хлебом, на окнах висели легкие занавески. Надеюсь, что любовь победит и спасет наш мир от разрушений.
Виктория Дубинская
Дипломированный психолог, преподаватель психологии, популяризатор, супервизор, экзистенциальный психотерапевт, гештальт-терапевт, руководитель «Творческого объединения психологов», автор книг.
