Исследование, опубликованное в журнале Research in Social Stratification and Mobility, показывает, что гендерно равноправные модели заработка встречаются чаще, чем считалось ранее, если рассматривать их в долгосрочной перспективе. Однако эти модели в значительной степени определяются социально-экономическими обстоятельствами, в которых пары вступают в брак.
Финансовый вклад супругов зависит от жизненных обстоятельств, возможностей трудоустройства и внешних факторов. Ученые выяснили, как рабочая нагрузка и семейные обязанности распределяются в семьях в течение продолжительного времени и какую роль в этом процессе играет пол.
«Известно, что в последние десятилетия браки все чаще заключаются между людьми со схожим уровнем образования и дохода. Но что происходит дальше?» — говорит автор исследования Элисон Дунатчик, доцент социологии в Университете Южной Каролины.
Дунатчик проанализировала данные Национального продольного исследования молодежи 1979 года — репрезентативной когорты людей, родившихся между 1957 и 1964 годом. В нем содержится подробная информация о 5 354 парах, вступивших в первый брак, а также образовании, занятости и доходах супругов за 30 лет.
«В целом около 60% пар придерживаются гендерно-эгалитарных моделей заработка, но эти модели проявляются тремя различными способами, которые сильно зависят от социально-экономического статуса пар», — рассказала Дунатчик.
Около половины семей, участвовавших в исследовании, придерживались модели, где оба супруга сохраняли стабильный и постоянный заработок на протяжении всего брака. Эта модель была особенно распространена среди пар с более высоким социально-экономическим статусом на момент заключения брака.
Еще 6% пар продемонстрировали «совместную мобильность». В этих отношениях доход обоих супругов то рос, то падал, то колебался в одинаковой степени с течением времени.
В отличие от стабильности, наблюдаемой в первом случае, эта модель отражает общую финансовую нестабильность, когда доходы обоих партнеров реагируют на внешние факторы, такие как колебания рынка труда или жизненные обстоятельства.
Кроме того, 5% пар придерживались модели «чередования», когда в роли основного добытчика выступал то один супруг, то другой, то есть один из партнеров брал на себя эту роль по мере снижения дохода другого.
Эти две модели «в значительной степени упускались из виду в предыдущих исследованиях структуры доходов супружеских пар и наиболее распространены среди пар с более низким уровнем образования и доходов», — пояснила Дунатчик.
Традиционные гендерные соотношения доходов также были очевидны: 34% пар придерживались модели «мужчина-кормилец», и только в 5% случаев женщины зарабатывали больше супругов.
Интересно, что мужчины-кормильцы чаще всего встречались среди пар с более низким социально-экономическим статусом, тогда как женщины брали на себя эту роль, когда вступали в брак, имея более высокий доход и уровень образования, чем их мужья.
Дунатчик обнаружила, что более половины женщин в ее выборке (55%) в течение продолжительного времени получали относительно высокие доходы, внося значительный вклад в семейный бюджет. Такая картина противоречит ожиданиям, что заработки жен обычно снижаются после замужества или рождения детей.
С другой стороны, исследование выявило неожиданную нестабильность в доходах мужей. В то время как 77% мужчин придерживались стабильных моделей заработка, значительное меньшинство (23%) демонстрировали нестабильные показатели.
«Меня очень удивила доля жен с относительно высокими и стабильными доходами и доля мужей с нестабильными доходами, — говорит Дунатчик. — Более чем у половины женщин в этом исследовании заработок существенно не снижался в течение всей жизни».
«Аналогичным образом мы часто предполагаем, что мужья имеют стабильный заработок, в то время как в действительности заработок около четверти мужей в моем исследовании был нестабильным. Эти результаты подчеркивают необходимость подвергнуть сомнению неявные предположения об экономических ролях мужчин и женщин в браке», — добавила она.
Исследование также показало, что пары с более высокой экономической стабильностью на момент заключения брака с большей вероятностью будут следовать модели двойного заработка, получая постоянный и стабильный доход. Напротив, менее благополучные пары чаще испытывали финансовую нестабильность, даже если в краткосрочной перспективе их доходы были схожи.
Такое социально-экономическое расслоение говорит о том, что финансовое равенство в браке выглядит совершенно по-разному в зависимости от уровня дохода. Пары с низким доходом чаще сталкиваются с нестабильностью, а пары с высоким доходом закрепляют экономические преимущества с течением времени.
Дунатчик рассказала и о некоторых ограничениях своего исследования, в том числе о его направленности только на когорту бэби-бумеров.
«Полученные результаты могут не всегда отражать опыт более молодых когорт, — отметила она. — В частности, изменения в динамике рынка труда, гендерных нормах и структуре семьи могут привести к разным траекториям заработка для миллениалов и поколения Z».
