Страх смерти — переживание, с которым так или иначе сталкивался каждый человек. Но что стоит за этим чувством и почему Ирвин Ялом считал, что страх смерти — это на самом деле страх жизни? Клинический психолог Владимир Перебейносов разбирает это непростое экзистенциальное переживание с точки зрения метода позитивной и транскультуральной психотерапии и рассказывает о его основных проявлениях (от обезличенной тревоги до навязчивой потребности в достижениях) и тех жизненных аспектах, которые требуют пересмотра, когда возникает этот страх, а также о том, почему так важно исследовать страх смерти и задавать себе честные вопросы о своей жизни.
Страх смерти — это переживание страха и/или тревоги, вызванное мыслями о собственной смерти или смерти близких нам людей, сигналами нашего тела (например, при старении), известиями о смерти кого-либо из нашего окружения. Кроме того, страх смерти может вызываться новостями о несчастных случаях, либо другими косвенными факторами.
С точки зрения позитивной и транскультуральной психотерапии, принято обращать внимание на культурные факторы, которыми окружен человек.
С уверенностью можно сказать, что в нашей российской культуре не принято говорить и рассуждать о смерти. Например, утрату кого-либо из близких нам людей мы переживаем, скорее, с помощью каких-то действий или ритуалов, нежели с помощью диалога с близкими людьми. Но, несомненно, и то и другое необходимо нам для полноценного переживания утраты и восстановления эмоционального благополучия.
Мы очень рано начинаем интересоваться темой смерти.
Все дети в тот или иной период жизни задают вопросы о потустороннем. Но так как у самих взрослых зачастую нет более-менее внятного представления о теме смерти и вопросах, с ней связанных, дети также остаются либо без ответов на интересующие их вопросы, либо ответы становятся слишком упрощенными и пугающими. И, как опираясь на собственный опыт проживания детства, так и анализируя психологическую практику, я наблюдаю, что очень редко взрослые могут вовлеченно и заинтересованно отнестись к вопросам детей о смерти. В моём случае зачастую ответы ограничивались фразой: «дедушка теперь на небесах» или «он уснул навсегда». Итогом этих отговорок становится картина мира, в которой столь радующее нас в детстве небо оказывается чем-то опасным, а уснув, можно попросту не проснуться.
Я достаточно редко встречаюсь с примерами того, чтобы с детьми, интересующимися темой смерти, рассуждали и вели диалог. Отчасти поэтому смерть в наших представлениях о ней ассоциируется у нас с чем-то таинственным, неизвестным и пугающим, а страх смерти приобретать различные формы.
Так, страх смерти может проявляться:
- Навязчивыми мыслями о смерти.
- Тревогой. Особенно неопределенной и обезличенной, которая, будто дементор, преследует человека в его повседневной жизни.
- Паническими атаками и другими телесными проявлениями страха.
- Чрезмерной осторожностью, как будто человек пытается предвидеть абсолютно всё. Уровень осторожности и контроля может доходить до симптомов обсессивно-компульсивного расстройства.
- Уходом в какую-либо форму зависимости, чтобы хоть как-то снизить остроту и тяжесть переживания тревоги (алкоголь, наркотические вещества и т.д.).
- А также постоянным желанием достижений, без которых, по внутренним ощущениям, жизнь кажется пустой, а человек чувствует себя умирающим.
В психологии и психотерапии есть отдельное направление — экзистенциальное, которое помогает нам более разумно и осознано заглянуть в смысл переживания страха. Не поддаться ему и раствориться в нем, а наоборот, решить определенные трудности и найти ответы на множество возникающих внутри нас вопросов.
В экзистенциальной психотерапии считается, что смерть и страх умирания это те переживания, которые есть абсолютно у каждого человека, но в повседневной жизни они спрятаны и в определенные моменты жизни выходят наружу. Тогда и возникает состояние, именуемое экзистенциальным кризисом.
Я предлагаю рассмотреть страх смерти с точки зрения позитивной и транскультуральной психотерапии, которую я практикую. С позиции этого метода я бы рассматривал страх смерти как симптом. Для тех, кто не знаком с позитивной психотерапией, отмечу, что в нашем подходе есть так называемая модель баланса, исходя из которой вся жизнь человека делится на 4 жизненные сферы: тело, смыслы, деятельность и контакты. Всё, что касается нашей жизни, можно поместить в ту или иную сферу.
Предположим, молодой человек, не задумываясь о смерти, случайно наткнулся на известие о несчастном случае своего ровесника. Он не может выбросить этот случай из головы и постоянно думает об этом на протяжении длительного времени. Появляются навязчивые мысли о собственной смерти или смерти близких ему людей. Со временем возникают телесные симптомы: тяжесть в грудной клетки, невозможность сделать глубокий вдох и перманентное ощущение тревоги, будто рядом постоянно находится кто-то и напоминает о неизбежности собственной смерти. Таким образом запустился страх смерти, фантазии о ней, размышления и навязчивые мысли. То есть в этом случае симптом находится в сфере смыслов из вышеупомянутой мной модели баланса. Однако этот симптом, на самом деле, очень интересен тем, что он достаточно обширен и охватывает собой практически всю жизнь человека.
Если рассматривать его смысл и функцию, то можно обнаружить, зачем и для чего он нужен.
Страх смерти будто говорит человеку:
«Хей! Посмотри на свою жизнь, оглянись на неё. На все свои сферы: ты точно живешь так, как ты хочешь и можешь, ты точно следуешь своим ценностям? Ты хочешь именно так продолжать?»
В книге «Так говорил Заратустра» Ницше посредством мудрого пророка Заратустры задает нам вопрос: «Что, если бы тебе пришлось проживать эту жизнь снова и снова и бесчисленное количество раз?» Стал бы ты жить её так, как прожил сейчас? Эта фраза действительно может, с одной стороны, внушить в нас ещё больший страх, но, с другой, вернуть в реальность и помочь посмотреть на существующее положение вещей честно и прямо. Напугать, но отрезвить.
Ирвин Ялом писал, что страх смерти — это на самом деле страх жизни и одновременно её желание. То есть глубокий внутриличностный конфликт между желанием жить, исходя из своего внутреннего видения жизни, ценностей, целей и стремлений, и одновременно с этим — страх, напряжение от того, что́ для этого придется предпринять, найти в себе, открыть другим и реализовать.
Разберем упомянутый внутриличностный конфликт несколько глубже.
Когда мы мечтаем о той жизни, которой хотели бы жить, мы чаще всего чувствуем воодушевление, наплыв энергии, желание действовать. Но откуда тогда взяться страху смерти? Может возникнуть сильное сопротивление: «Нет, не жизни я боюсь, о жизни я мечтаю!» Однако всё не так просто.
Представим, что страх жизни — это оборотная сторона страха смерти.
Что он подразумевает, требует от нас? Самые общие ответы могут быть следующими:
- Проживать жизнь исходя из собственных глубинных ценностей;
- Строить глубокие отношения со значимыми для нас людьми;
- Жить так, как видим это мы, а не кто-либо другой;
- Наиболее полно реализовывать свой потенциал;
- Иметь возможность чувствовать и ощущать жизнь.
Но загвоздка в том, что это не так просто, как кажется. Понимание этих вещей и возникающее на этом фоне противоречие, потому что многие из нас привыкли жить без опоры на вышеназванные вещи — и есть страх жизни, то есть страх изменений, страх реализации, страх неизвестности. Реализовываться — означает открываться, заявлять о себе, брать за что-то большую ответственность, идти на риск, зачастую — меняться. Именно в этом и заключается та самая обратная сторона страха смерти.
То есть в случае возникновения страха смерти мы будем разбирать жизнь самого человека, и почти всегда приходить к тому, что в разных сферах жизни, на самом деле, присутствует неудовлетворенность. Чтобы обнаружить ее причины, необходимо будет ответить на ряд вопросов.
В самой сфере смыслов:
- Ставлю ли я перед собой те цели, которые действительно являются моими?
- Ощущаю ли я осмысленность собственной жизни?
- То, что я делаю — это я? Или больше навязанные мне роли?
В сфере тела:
- Забочусь ли я о своей телесной составляющей?
- Я питаюсь тем, чем хочу питаться, или тем, что навязывают мне другие под предлогом правильности и здоровья?
- Удовлетворен ли я тем, как я выгляжу?
В сфере деятельности:
- Занимаюсь ли я тем видом деятельности , которым хочу заниматься?
- Какую часть моей жизни занимают обязательства и дела?
- Сколько времени я трачу на работу?
В сфере контактов:
- Нравится ли мне мое окружение?
- Ощущаю ли я связь с другими людьми? С друзьями? Со своим окружением?
- Насколько мне это необходимо?
Зачастую получается так, что энергия, уходящая на проживание страха смерти, мешает нам. Отдаляет нас от тех вопросов и несоответствий, которые присутствуют в других сферах (и вместе с этим, помогает нам к ним прикоснуться). Но если мы ответим себе на вопрос, что такое смерть и зачем нам ее познание, мы придем к тому, что наиболее полная жизнь, в которой нет мешающего нам страха смерти, предполагает наблюдение, познание, принятие, исследование, а иногда и изменение определенных сторон себя и разных сфер жизни для того, чтобы ближе и ближе подводить ее к нашим внутренним истинным ценностям.
Однако бывает и по-другому: стремление к идеалу жизни оказывается настолько сильным, что приходит идея о необходимости стать максимально самореализованным, великим и популярным и что только в этом случае собственная жизнь и я сам буду достоин её проживания.
Если в таком случае заглянуть в так называемую «концепцию Я», то есть в установки и представления человека о самом себе, то часто в подобных случаях мы обнаружим следующие: «я недостоин жить просто так», «жизнь имеет смысл лишь ради великой цели», «я должен чего-то достичь, чтобы доказать, что я есть и достоин жизни и любви». Почему в таких случаях я говорю про любовь и принятие? Потому что чаще всего именно их дефицит человек пытается преодолеть. Если подобные представления о самом себе глубоко проникают в личность человека, то несоответствие реальной жизни и идеальной модели себя действительно будет вызывать множество страхов, в том числе страх смерти и бессмысленности жизни. Стремление к этой идеальной модели жизни и самого себя будет словно превалировать над настоящей жизнью.
В случае присутствия таких концепций и представлений о самом себе в качестве конфликтных и проблемных на первый план будет выступать тема смысла жизни — как мы убедились, не менее глубокая и болезненная, чем тема смерти.
Таким образом, переживание страха смерти помогает понять нам те ценности, тот способ жизни, который по-настоящему является нашим. Артур Шопенгауэр писал:
«То, что в скором времени моё тело станут точить черви, я могу вынести; но то, что профессора то же самое проделают с моей философией, — приводит меня в содрогание».
То есть, наследие, которое сам Шопенгауэр считал ценным и важным, он ставил выше собственной биологической сущности.
В качестве вывода хочется сказать следующее: экзистенциальные переживания и кризисы абсолютно нормальны. И исследуя страх смерти, говоря о нем, мы приходим к исследованию ценности человеческой жизни.
