Ложь — это замкнутый круг. Не только потому, что первая маленькая ложь тянет за собой другую, но и потому, что со временем мозг обманщика адаптируется ко лжи и перестает формировать по её поводу какие-либо эмоции. Подробнее об исследованиях и открытиях ученых в этой области рассказал научный журналист Саймон Дж. Макин на страницах Scientific American.
Лжец, лжец: как мозг адаптируется к рассказу небылиц
Как показала прошлая президентская кампания в США, чем больше человек лжет, тем легче, кажется, это становится для него. Но политика — это не единственная сфера, изобилующая ложью. В 1996 году Бернард Брэдстрит, соисполнительный директор технологической компании Kurzweil Applied Intelligence, был приговорен к тюремному заключению за мошенничество. Его первые прегрешения были относительно безобидными: он вносил в квартальные отчеты продажи, которые еще не были до конца закрыты. Но дальше — хуже: Брэдстрит накручивал данные о поддельных продажах на миллионы долларов, что позволяло компании демонстрировать стабильный доход и несмотря на то, что она в действительности была в убытке, казаться привлекательной для инвесторов. Подобные истории стали появляться после скандала с энергетической компанией Enron, дело о банкротстве которой было одним из крупнейших в своём роде в истории США.
Эпизодические сообщения о том, как небольшая ложь превращается в принципиальную нечестность, встречаются с завидным постоянством, поэтому команда исследователей из Университетского колледжа Лондона (U.C.L.) и Университета Дьюка решила изучить это явление. Как отмечает старший автор работы, нейробиолог Тали Шарот:
«Будь то уклонение от уплаты налогов, неверность, допинг в спорте, подтасовка данных или совершение финансового мошенничества, обманщики часто вспоминают, как маленькая ложь с течением времени лавинообразно увеличивалась».
Результаты работы команды, опубликованные в Nature Neuroscience, подтверждают в лабораторных условиях, что с каждым повторением ложь даётся человеку всё легче и легче. Исследователи также использовали сканирование мозга, чтобы выявить нейронный механизм, который может помочь объяснить, почему это происходит.
«Мы подозревали, что должен быть базовый биологический принцип работы мозга во время лжи, который приводит к эмоциональной адаптации», — говорит Шарот.
В рамках исследования ученые пригласили 80 взрослых принять участие в эксперименте. Каждому участнику показывали большие изображения стеклянных банок с мелочью ( в каждой банке содержалось от 15 £ до £ 35 ) в течение трех секунд. Участникам сообщали, что им необходимо приблизительно назвать сумму денег, содержащуюся в банке, партнёрам (роль которых исполняли актёры), которые видели совсем маленькую картинку той же банки в течение одной секунды. Респонденты знали, что с помощью своих советов они должны были помочь партнёрам оценить количество денег. Это позволило исследователям зафиксировать, как участники оценивали содержимое банок в момент, когда у них не было причин лгать.
Затем участникам были даны другие задания, часть которых провоцировала на ложь. Сравнение «честных» и «нечестных» оценок позволило команде исследователей измерить степень расхождения в поведении.
В зависимости от сценария, нечестное поведение могло принести пользу участнику за счёт партнёра, пользу партнёру за счёт участника, пользу обоим или пользу кому-то одному – участнику или партнёру – без влияния на другого. Например, в первом случае участникам говорили, что они будут вознаграждены в зависимости от того, насколько их партнер завысит сумму, в то время как их партнер будет получать вознаграждение за точность. Участников также уверили, что партнер не знает ничего о новых инструкциях.
Ученые обнаружили, что, когда у участников появились корыстные мотивы, нечестность проявилась минимум в 60 случаях коммуникации между участниками и партнерами. Участники продолжали лгать, чтобы в том числе партнёр тоже мог получить пользу, но частота этих случаев оставалась неизменной на протяжении всего эксперимента. Когда обе стороны выигрывали, участники лгали еще больше, предполагая, что такого рода нечестность более приемлема.
«Люди лгут больше всего, когда это хорошо и для них, и для другого человека, – отмечает Шарот. — Когда это выгодно только для них, но приносит ущерб кому-то еще, они лгут меньше».
Но со временем число случаев лжи только увеличивалось, когда участник оставался в выигрыше. По всей видимости, личный интерес является необходимым условием усугубления нечестности.
«Это исследование является первым эмпирическим доказательством того, что нечестное поведения становится привычкой по мере его повторения, даже когда все остальные условия поддерживаются на постоянном уровне», — сообщил журналистам ведущий автор Нил Гарретт, когнитивный нейробиолог U.C.L.
Двадцать пять участников выполняли задание, находясь в аппарате функциональной магнитно-резонансной томографии, позволяя исследователям измерять активность их мозга. Ученые сосредоточили внимание на областях мозга, которые, как ранее выяснилось, отвечают за реакцию на эмоциональные раздражители (эти участки были определены с использованием большой базы данных результатов анализа изображений мозга). Главным образом, эти области сосредоточены в миндалевидном теле, которое отвечает за эмоциональные ответы и формирование эмоций. Активность в этой области изначально была высока, когда участники лгали, но со временем снижалась – с каждым новым актом нечестности.
Важно отметить, что чем существеннее снижалась активность в этой зоне, тем сильнее увеличивалась вероятность более крупной лжи. Это наводит на мысль о существовании биологического механизма, который может лежать в основе эскалации нечестности. Явление, которое называется адаптация, приводит к снижению реакций нейронов на повторяющиеся раздражители. Например, в случае с эмоциональной активацией миндалины в ответ на неприятные картины – эта активация снижалась после постоянной демонстрации этих картин. Аналогичный процесс может работать и здесь.
«Когда мы впервые обманываем, например, об уровне своих доходов, мы чувствуем себя плохо по этому поводу. Но это хорошо, так как подобные чувства сдерживают нашу нечестность, — объясняет Шарот. — В следующий раз, когда мы обманываем, мы уже адаптированы к этой ситуации. Негативная реакция, способная нас сдержать, уменьшается, и мы способны лгать еще больше».
Однако некоторые исследователи отмечают, что подобные открытия должны быть подтверждены другими исследованиями.
«Это интригующая гипотеза, что ответ адаптированной миндалины может лежать в основе эскалации корыстной нечестности, — говорит нейробиолог Том Джонстон из университета Рединга, который не принимал участия в исследовании, — но результаты должны быть воспроизведены в эксперименте с большей выборкой участников — с целью изучения участия других областей мозга, которые также играют определенную роль в формировании и регулировании эмоциональных реакций».
Команда Шарот предполагает, что результаты могут быть актуальны и для других видов поведения. «Этот же механизм также может лежать в основе других видов обострений, таких как усиление рискованного или агрессивного поведения», — отмечает Гарретт, добавляя, что исследование «выдвигает на первый план потенциальные опасности вовлечения в небольшие акты нечестности, которые со временем могут войти в привычку».
