Александре Волгиной 37 лет. Она – бывшая наркозависимая, много лет не употребляющая наркотики, ВИЧ-положительная мать двоих здоровых детей и активистка, помогающая людям в сложных обстоятельствах. Ее история — это рассказ о трудной жизни, в которой наконец появилась надежда.
Я с детства чувствовала, что не похожа на других. Ощущение общности с людьми у меня как будто было нарушено. А в 13 лет случился очень тяжелый опыт сексуального насилия. Пережить этот ужас мне помогли наркотики и алкоголь.
Спустя много лет психотерапевты объяснили мне, что если бы я не употребляла вещества, то могла покончить с собой или сойти с ума. А так наркотическое и алкогольное опьянение помогали мне справляться с чувствами. Вернее, не чувствовать боль.
Когда мне было 20 лет, у меня вдруг появился опоясывающий лишай. Я побежала сдавать анализы и оказалась единственным человеком в моей вселенной с ВИЧ-инфекцией.
Я мало спала в тот период, лежала и рассуждала примерно так: «Предположим, через пять лет я умру. Но желательно после себя оставить хоть что-то полезное». Так возникла «Свеча» — сообщество людей, живущих с ВИЧ.
Мои товарищи по несчастью рассказали мне, что существует лечение, только нам его не дадут… Тогда в Петербурге было 20 тысяч ВИЧ-инфицированных пациентов, а комплектов для курсового лечения всего триста. Выдавала их специальная комиссия: она определяла, кто получит лечение и будет жить. У тех, кто употреблял наркотики, шансов не было.
В 2000 году наш активист Саша Румянцев предложил неслыханное: давайте проведем митинг в день памяти погибших от СПИДа. И мы его провели! Толпа студентов запускала шарики в небо. Это было мое первое публичное выступление в жизни. До сих пор храню бумажку с речью.
Тогда стало понятно, что времени у каждого из нас в запасе очень мало. И что есть путь долгий (ходить по кабинетам, всех умолять), но когда речь о жизни и смерти, приходится идти путем быстрым.
И мы начали радикальные акции прямого действия. Принесли гробы к Смольному, а парни залезли по водосточной трубе и повесили на Смольном растяжку «Наши смерти — ваш позор».
Мы приковали себя наручниками к дверям Министерства здравоохранения. Даже перекрыли движение на улице — тогда это было возможно. Поднялся шум вокруг нашей акции, на нас обратили внимание BBС, CNN, телевидение.
В это сложно поверить, но мы получили лечение. При этом я старалась не употреблять наркотики, оставаться трезвой. Но наркоманам тяжело дается баланс: я могу уработаться до смерти, иногда забываю есть и спать, и это приводит к быстрому выгоранию и наркотикам, поэтому с общественной работой в «Свече» пришлось расстаться.
Вместе с одной коллегой, которая занималась женской ВИЧ-тематикой, мы поехали на стажировку в реабилитационные центры Норвегии и Дании. Эта поездка в корне поменяла мое отношение к химической зависимости.
В этих странах гораздо больше опыта реабилитации, они наблюдали несколько волн наркозависимых. К ним приходили дети и внуки тех, кого они когда-то уже реабилитировали.
Им стало понятно, что зависимость никуда из семьи не уходит.
Тогда они организовали длительные семейные программы с проживанием, которые помогали наркоманам прийти к серьезной переоценке ценностей. Они работали с беременными, учили матерей иначе взаимодействовать с детьми… До этого я была «ребенок-герой».
А герой не должен быть счастливым, он должен умереть как герой
Но в тот момент, когда я забеременела, мое настроение вдруг резко изменилось. Я думала: я выздоравливаю, остаюсь трезвой, приношу пользу! А значит, у меня сейчас будет полная семья и счастье! Но ничего не вышло, потому что меня перестали лечить и одновременно отец моей будущей дочери сказал, что «не готов», и мы с ним расстались.
Мне было страшно. Тогда же умер мой отец, а я очень надеялась на его выздоровление. У меня появилось много претензий к Богу. Я решила, что в моем случае он неправ. Страхи и обида на мироздание вылились в борьбу с болезнью.
Будучи беременной, я вместе с командой единомышленников провела 38 акций прямого действия по всей стране. В результате Минздрав начал что-то делать, а я легла на сохранение и родила Настю.
Общественная работа оборачивается публичностью, а это значит, что ты качаешь плачущую дочь в три часа ночи, а тебе в это время кто-то звонит и рассказывает свою историю заражения ВИЧ. От этого мне было невмоготу. Я устала, очень устала.
Я вела тогда блог на радио «Свобода» и написала последний пост о том, что на этот раз в день памяти людей, умерших от СПИДа, я никуда не пойду и никаких акций проводить не буду.
Потому что ничего, по сути, не изменилось: мы продолжаем ненавидеть друг друга по каким-то признакам, а мне все надоело и я впервые в жизни думаю об эмиграции. Написала в мае, а в августе решила, что родине я больше не нужна, и уехала в Киев.
Там меня позвали в международную организацию «Восточно-европейская и центрально-азиатская сеть людей, живущих с ВИЧ».
Я чувствую себя здесь востребованной
Работаю с международными партнерами, с фармацевтическими компаниями, вижу смысл и результаты. А еще мне удалось наконец разграничить работу и личную жизнь. Решение родить Соню я принимала уже осознанно. А свои претензии к Богу пересмотрела, когда мама попала в реанимацию.
У нас были сложные отношения, полные обид и взаимного недовольства, но в тот критический момент осталась только просьба: дыши, пожалуйста! После этой болезни мама стала совершенно другим человеком. Таким, каким я всегда хотела ее видеть. Тогда я поняла, что Господь не промахивается.
И еще поняла одну вещь, наверное, самую важную. Я всегда хотела в первую очередь быть правильной и хорошей — хорошей матерью, женой, хорошим сотрудником, — а уж потом заниматься собой.
Но в какой-то момент мне стало очевидно: сначала надо стать счастливым человеком, поставить на первое место внутренний рост, отношения с собой, с Богом и близкими, а уже потом выстраивать отношения с окружающими и исполнять социальные роли.
Самое поразительное, что такой путь позволяет мне становиться лучше и в моих «внешних» функциях — быть хорошей мамой и хорошим сотрудником.
Сейчас я учусь не оценивать все происходящее как «правильное-неправильное», а вместо этого различать «ответственное и безответственное». Я раньше думала, что надо перестать бояться, а теперь поняла, что страх — прекрасное чувство.
Оно указывает: вот тут ты недоработала, тут упустила, тут всплывает что-то из прошлого. Не надо его запирать в себе, надо доставать, изучать и разбираться. И это поразительно.
Сначала обнаруживаешь, что ты бессильное существо, а дальше ищешь возможность получить силы, опыт, поддержку. У меня впервые появилась надежда, что я смогу стать тем человеком, которым всегда мечтала быть.
Автор текста: Инна Кравченко
