Наши знания подобны древу. Мнения и взгляды – листья, глубинные убеждения – ветви, основы личности – корни и ствол. Когда меняются мнения, листья опадают, на их месте вырастают новые. Когда меняются устаревшие убеждения, с треском отваливаются ветви. Когда подкашивается вся личностная структура, может свалиться само дерево. Поэтому перемен, противоречащих нашим фундаментальным «знаниям» о жизни, мы не любим и сторонимся. Если ствол древа слишком тугой и негибкий, он, сопротивляясь напору внешних стихий, однажды сломается. Если ствол хлипкий и неустойчивый, стихии его сметут. Надежный ствол сочетает и твердость, и гибкость. Подчиняясь естественному ходу вещей, он сохраняет собственную основу.
Здесь хочу подчеркнуть, что личность я рассматриваю, как информационную структуру, состоящую из знаний. Эти знания могут быть относительно истинными и ложными. Истинные отличает устойчивость, потому что они не противоречат реалиям – «внешним стихиям», а покорно их принимают. Ложные идут с реалиями в разрез, им сопротивляются.
У ложного есть три варианта исхода: либо однажды сломаться, либо до самого конца так и продолжать сопротивление. Третий вариант – исключительный, где «ложное» становится истинным. Например, когда индивид, пошедший против системы, умудряется ее «победить». Так, индивидуальная реальность становится массовой. Подобное проворачивают гении, когда не прислушиваются к моде, а ее диктуют. Сектанство – наглядная тому иллюстрация.
Такие процессы прослеживаются и в мировых масштабах. Так, царская Россия обратилась в коммунистический СССР – одна ложь сменилась другой. Впрочем, не мне судить. События государственного размаха – это пример варианта, где ложь, пусть даже на время, становится «правдой» для миллионов людей в течение десятилетий.
Иногда невозможно отличить упорство гения, творящего новую реальность от фанатизма слепца, сражающегося с ветряными мельницами, потому что первое не исключает второго. Но такие случаи уникальны. И личность, вознамерившаяся «победить» мир, лишь в одном из тысяч случаев становится «Наполеоном», которого исследуют историки и политологи, а не психиатры.
А расчет на собственную исключительность и есть величайший самообман – искушение, с которым самолюбивый ум так часто заключает лукавые сделки.
Ложная кристаллизация
Как я это вижу, вся личная реальность складывается из особого рода «твердых» пониманий, которые рисуют для ума все то, что мы принимаем за настоящее. И то, какой себя знает личность, кристаллизуется из того же «крепленого» сорта мышления.
Георгий Гурджиев где-то говорил о так называемой ложной кристаллизации личности. Возможно, он имел ввиду какие-то чисто энергетические аспекты. Я рассматриваю ложную кристаллизацию, как процесс формирования ненадежной или негибкой информационной структуры, которая вынуждена миру либо излишне активно сопротивляться, либо однажды быть сломленной.
Это затвердевшее «ложное» внутри психической среды ломается чрезвычайно болезненно. Но только так появляется почва для построения «подлинного» внутреннего стержня, где личность, освобожденная от дробящих ее суть конфликтов с самой собой, становится целостной.
В противном случае на фундаменте искажений вершится не душевная зрелость, а психические отклонения, где контакт с реальным теряется. Как это происходит?
«Древо» личности состоит из взаимосвязанной информации. В идеале эта информация согласована и знания друг с другом в разрез не идут. Но в реальности разные слои одной и той же структуры могут быть конфликтующими и взаимоисключающими. Каждый может знать свою «правду». Неуверенность в себе, сомнения, противоречивые эмоции – следствия внутреннего конфликта.
Упрощенно говоря, если начал себе врать, есть два способа, как быть дальше: либо признать ложь, либо продолжать придумывать новые неправды, чтобы первоначальную ложь укрепить. Если врал себе долго и методично, признание правды становится настоящим кризисом. На запущенном этапе ломка проходит дольше и сложней – приходится распутывать одну ложь за другой.
И вот, чтобы такого кризиса избежать, вместо признания несостоятельности своих взглядов, выбирают уютный самообман. Для этой цели все возможные бреши, сквозь которые мог бы пробиться свет истины, планомерно блокируются.
Когда ложь растет, более-менее социально-адаптированный человек постепенно становится все менее адекватным. На начальных стадиях ложная кристаллизация проявляется как твердолобая закоснелость взглядов. На запущенных может завести в такие дебри восприятия, где достучаться до трезвых слоев сознания, оккупированного маревом иллюзий, становится уже невозможно.
Поэтому так важна реалистичность – такие опоры мировоззрения, которые реальность не выбивает из-под ног на ровном месте. Честность с собой ложится в основу устойчивого внутреннего стержня.
«Землетрясение»
Личность, не нашедшая опор в себе, извечно пытается компенсировать эту недостачу за счет любых, даже самых неустойчивых, но желанных сценариев вероятной жизни, в которые способна поверить. Наиболее наглядно эти маневры восприятия проявляются в отношениях. Например, когда человек психологически «сливается» с партнером, и уверенными штрихами рисует себе такой расклад ожидаемой реальности, где они вместе живут, как в сказке – долго и счастливо.
Такое самообольщение может лечь в основу представлений личности о происходящей с ней реальности. Можно ли такую основу назвать устойчивой? В глубине души человек и сам может понимать, что его картина жизни подобна радужной корочке тонкого льда над бездной неизвестности, от которой поверхностный ум отшатывается, словно черт от ладана. Здесь смутные тревоги и ночные кошмары прилагаются по умолчанию.
Угроза потери отношений в таком ключе становится целым стрессом – чем-то вроде предварительных, расшатывающих фундамент реальности, толчков землетрясения. Свершившаяся потеря, словно персональный конец света, потрясает душу до глубины. Так, «ложная» конструкция сокрушительно выравнивается с землей.
Но вынести продуктивные выводы сходу почти невозможно. Слишком велико искушение остаться на «острове» отчаяния, уцепившись за «развалины», либо, закрыв глаза, продолжить в новой жизни старую песню. Иногда необходимо пройти семь кругов персонального пекла, чтобы, наконец, заглянуть в источник проблемы.
Возвращаясь к аналогии с древом, если в отношениях личность все-таки не растворялась, и они значили не так много, их потеря подобна сломленным ветвям. Уходит нечто важное, но ствол еще цел, жизнь продолжается.
В идеале надо бы со всей ясностью осознавать, что в этой жизни мы ничем не обладаем. Нам дано «подержать», попробовать, поиграть. На время. Иногда надолго. Новое приключение не начинается, пока мы судорожно держимся за уходящее.
Высвобождение
Мы живем с опорой на надежды, строим в голове картины светлого будущего, верим в них. А когда верить не получается, опоры из-под ног уходят и накатывает безнадега. В сущности, то, что мы за свою жизнь принимаем и есть гремучая смесь надежды и отчаяния.
И когда речь заходит о собственной нелегкой судьбе, говорят, как правило, о тех самых серьезных грезах с оттенком безысходности, в которые вовлеченный ум верит. Полное и окончательное освобождение от них, по всей видимости, и есть то самое духовное просветление – удел избранных.
В медитации, или при глубокой осознанности этот бытовой реализм высвечивается, как мимолетный мираж, на смену которому приходит ощущение чего-то более основательного. Можно это назвать реализмом следующего этапа, где пробудившееся восприятие фокусируется на осознании собственного присутствия здесь и сейчас. Первый тип реализма исходит от мыслей, второй – от опыта самосознания.
Можно сказать, что гармоничная кристаллизация необходима для того, чтобы личность перестала поглощать внимание собственными внутренними конфликтами. Поэтому и осознанность не столько развивается, сколько высвобождается. Мы не находим и не создаем чистое зеркало сознания, а только протираем его от пыли заблуждений.
© Игорь Саторин
