Мы склонны верить в лучшее будущее и недооценивать настоящее. Согласитесь, это несправедливо по отношению к дню сегодняшнему. Но в том, что мы не можем подолгу быть счастливыми здесь и сейчас, кроется глубокий смысл, считает социальный психолог Фрэнк МакЭндрю.
В1990-е годы психолог Мартин Селигман возглавил новое направление в науке — позитивную психологию, которая поместила феномен счастья в центр исследований. Это движение подхватило идеи гуманистической психологии, которая с конца 1950-х подчеркивала, как важно каждому реализовать свой потенциал и создать собственный смысл в жизни.
С тех пор были проведены тысячи исследований и опубликованы сотни книг с разъяснениями и подсказками, как достичь личного благополучия. Только стали ли мы счастливее? Почему опросы показывают, что наша субъективная удовлетворенность жизнью остается неизменной уже более 40 лет?
Что, если все усилия по достижению счастья — лишь тщетная попытка плыть против течения, потому что мы на самом деле запрограммированы большую часть времени оставаться недовольными?
Невозможно получить все
Часть проблемы в том, что счастье — это не единое целое. Поэт и философ Дженнифер Хехт в книге «Миф о счастье» предполагает, что мы все испытываем разные виды счастья, но они не обязательно дополняют друг друга. Некоторые виды счастья могут даже вступать в противоречие.
Другими словами, если мы очень счастливы в чем-то одном, это лишает нас возможности переживать полное счастье в чем-то другом, третьем… Невозможно заполучить сразу все виды счастья, особенно в больших количествах.
Если уровень счастья повышается в какой-то одной сфере, то неизбежно снижается в другой
Представьте, например, вполне удовлетворительную, гармоничную жизнь, в основе которой лежат успешная карьера и хороший брак. Это то счастье, которое раскрывается на протяжении длительного периода времени, оно становится понятным не сразу. Оно требует много работы и отказа от каких-то сиюминутных удовольствий, вроде частых вечеринок или спонтанных путешествий. Оно также означает, что вы не можете тратить слишком много времени на посиделки в компании друзей.
Но с другой стороны, если вы будете чересчур одержимы карьерой, все другие удовольствия жизни окажутся забыты. Если уровень счастья повышается в какой-то одной сфере, то неизбежно снижается в другой.
Радужное прошлое и будущее, полное возможностей
Эта дилемма осложняется еще и тем, как мозг обрабатывает ощущение счастья. Простой пример. Вспомните, как часто мы начинаем предложение с фразы: «Вот будет здорово, если… (я поступлю в институт, найду хорошую работу, выйду замуж и т.п.)». Пожилые люди начинают предложение с немного другой фразы: «Правда ведь, было здорово, когда…»
Подумайте, как редко мы говорим про настоящий момент: «Как здорово то, что прямо сейчас…» Разумеется, прошлое и будущее не всегда лучше, чем настоящее, но мы продолжаем так думать.
Эти убеждения блокируют ту часть разума, которая занята мыслями о счастье. Все религии построены из них. Говорим ли мы об Эдеме (когда все было так здорово!) или об обещанном непостижимом счастье в раю, Вальхалле или на Вайкунтхе, вечное счастье — это всегда морковка, свисающая с волшебной палочки.
Приятную информацию из прошлого мы воспроизводим и запоминаем лучше, чем неприятную
Почему мозг работает именно так? Большинство настроены слишком оптимистично — мы склонны думать, что будущее окажется лучше, чем настоящее.
Чтобы продемонстрировать эту особенность студентам, я в начале нового семестра говорю им, какой средний балл получили мои ученики за последние три года. А потом прошу их анонимно сообщить, какую оценку они сами ожидают получить. Результат неизменен: ожидаемые оценки всегда намного выше, чем те, на которые каждый конкретный студент мог бы рассчитывать. Мы упорно верим в лучшее.
Когнитивные психологи выявили феномен, который назвали «принципом Поллианны». Термин заимствован из названия книги американской детской писательницы Элеанор Портер «Поллианна», вышедшей в свет в 1913 году.
Суть этого принципа в том, что приятную информацию из прошлого мы воспроизводим и запоминаем лучше, чем неприятную. Исключение составляют люди, склонные к депрессиям: они обычно зацикливаются на прошлых неудачах и разочарованиях. Но большинство заостряют внимание на хороших вещах и быстро забывают повседневные неприятности. Вот почему старые добрые времена кажутся такими добрыми.
Самообман как эволюционное преимущество?
Эти иллюзии относительно прошлого и будущего помогают психике решать важную адаптивную задачу: такой невинный самообман на самом деле позволяет оставаться устремленными в будущее. Если прошлое — это здорово, то будущее может быть еще лучше, и тогда стоит приложить усилия, потрудиться еще немного и выбраться из неприятного (или, скажем, обыденного) настоящего.
Все это объясняет мимолетность счастья. Исследователи эмоций уже давно знают, что называется гедонистической беговой дорожкой. Мы упорно работаем, чтобы достичь цели, и предвкушаем счастье, которое она принесет. Но, увы, после кратковременного решения проблемы мы быстро скатываемся обратно к исходному уровню (не)довольства привычным существованием, чтобы затем погнаться за новой мечтой, которая — теперь уже наверняка — сделает нас счастливыми.
Моих студентов бесит, когда я рассказываю об этом. Они выходят из себя, когда я намекаю на то, что через 20 лет они будут счастливы примерно так же, как сейчас. На следующем занятии их, возможно, воодушевит тот факт, что в будущем они будут с ностальгией вспоминать, как счастливы были в колледже.
Значительные события существенно не влияют на наш уровень удовлетворенности жизнью в долгосрочной перспективе
Так или иначе, исследования победителей крупных лотерей и других людей, оказавшихся на вершине успеха — тех, у кого, кажется, есть теперь все, — периодически отрезвляют как холодный душ. Они развеивают заблуждения, что мы, получив то, что хотим, действительно сможем изменить жизнь и стать счастливее.
Эти исследования показали, что любые значительные события, как радостные (выигрыш миллиона долларов), так и печальные (проблемы со здоровьем в результате несчастного случая), существенно не влияют на уровень удовлетворенности жизнью в долгосрочной перспективе.
Старший преподаватель, который мечтает о профессорской ставке, и юристы, которые грезят стать бизнес-партнерами, часто ловят себя на мысли: а куда это они, собственно, так спешили.
Написав и опубликовав книгу, я почувствовал опустошение: меня угнетало, как быстро мой радостный настрой «Я написал книгу!» сменился на унылое «Я написал всего лишь одну книгу».
Но так ведь и должно быть — по крайней мере, с эволюционной точки зрения. Неудовлетворенность настоящим и мечты о будущем — вот что поддерживает мотивацию двигаться вперед. В то время как теплые воспоминания о прошлом убеждают, что искомые ощущения нам доступны, мы их уже испытывали.
По сути, безграничное и нескончаемое счастье могло бы полностью подорвать нашу волю действовать, достигать и завершать что бы то ни было. Полагаю, тех из наших предков, кто был вполне всем доволен, сородичи быстро во всем превосходили.
Меня это не удручает — скорее, наоборот. Осознание того, что счастье существует, но появляется в жизни как идеальный гость, который никогда не злоупотребляет гостеприимством, помогает ценить его краткосрочные визиты еще больше. А понимание того, что невозможно испытывать счастье во всем и сразу, позволяет наслаждаться теми сферами жизни, которых оно коснулось.
Нет никого, кто бы получал все сразу. Признав это, вы избавитесь от чувства, которое, как давно известно психологам, сильно мешает счастью, — зависти.
Автор: Фрэнк МакЭндрю — социальный психолог, профессор психологии колледжа «Нокс» (США).
