Французский врач-эпидемиолог Люк Перино рассказал захватывающие истории тех, кто обычно остается в тени врачей и клинических институтов, сделавших революционные открытия.
Речь идет о «нулевых пациентах» — людях, без чьих болезней не было бы научных открытий. Делимся тремя рассказами из книги Перино «Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными», вышедшей в издательстве «Бомбора».
Лом через всю голову
Финеас Гейдж — нулевой пациент в нейрофизиологии настроения.
Чтобы построить Вермонтскую железную дорогу, в скале нужно было проделать тоннель. Руководить большим взрывом поручили трудолюбивому и спокойному Финеасу Гейджу, чей ровный нрав всегда вызывал уважение других рабочих.
13 сентября 1848 года Гейдж закладывает взрывчатку с помощью металлического лома. Его окликают по имени, Финеас оборачивается и роняет лом прямо на взрывчатку. Гремит ужасный взрыв. Лом подбрасывает со скоростью снаряда, и он пронзает щеку Гейджа, выдавливает глаз и выходит навылет посреди черепа. Разлетаются обломки костей и фрагменты мозга, а сам лом падает в 20 метрах от пострадавшего.
Финеас не упал. Он закачался и опустился одним коленом на землю. Даже самые хладнокровные с трудом могли смотреть на его раны. Самым невероятным было то, что Финеас мог говорить и кое-что даже разборчиво: тяжело… больно… глаз… лом…
На помощь, быстро! Выручила двухколесная тачка.
История Финеаса Гейджа позволила выявить функции лобной доли, которая отвечает за настроение, мораль, эмпатию, социализацию. В итоге Гейдж выздоровел. Его не разбил паралич, а кости черепа срослись. Но в жизни многое изменилось. Отзывчивый, спокойный, честный и доброжелательный человек стал капризным, агрессивным, непорядочным, грубым и лживым.
После десяти лет скитаний, связанных с новым тяжелым нравом, он вернулся к родственникам в Сан-Франциско, где и умер в возрасте 36 лет от мощного приступа эпилепсии. Лом в конце концов победил. Медицина же обнаружила нарушения поведения, вызванные поражением лобных долей мозга.
Перестал запоминать все новое
Генри Молисон — нулевой пациент в лечении проблем с памятью.
Доктор Сковилл познакомился с Г. М. в 1953 году. Г. М. страдал припадками эпилепсии, Лечение барбитуратами не помогало. Сковилл полагал, что очаг проблемы Г. М. находился в гиппокампе и височных долях. А потому предложил их удалить. Г. М. согласился. В назначенный день хирург удалил ему гиппокамп и медиальные части обеих височных долей.
Доктор Сковилл был прав: судя по всему, эпилепсия Г. М. действительно происходила из височных долей и гиппокампа, потому что приступы прекратились. Но появилась другая напасть: Г. М. перестал запоминать все новое. Его интеллект сохранился, он хорошо помнил все до операции, например Вторую мировую войну, семейные прогулки в лесу, знал, что его мать была из Ирландии, а отец родом из Луизианы. Но больше не мог запомнить ничего нового. Начиная с 27 лет, его личность прекратила развитие.
Впоследствии Г. М. с удовольствием принимал участие во всех медицинских тестах. Его случай позволил выделить два типа памяти:
Процедурная память, также называют моторной, недекларативной, имплицитной или бессознательной — помогает приобрести двигательные автоматизмы, — например, научиться ездить на велосипеде или печь пирог.
Эпизодическая память, также называют декларативной или эксплицитной — отсылает к воспоминаниям о пережитых событиях, увиденных лицах, к мыслям и понятиям. К ней можно обратиться сознательно.
Кроме того, ученые установили, что кратковременная память может сохраняться при полной амнезии. А Г. М. стал пациентом-иконой для нейронаук.
Из черепной коробки пропал мозг
Уже несколько недель у Самюэля болит левая нога. Она ослабла. Иногда ему кажется, что она вот-вот подвернется, но он еще ни разу не упал. Самюэль не привык жаловаться. Да и на что? Последний раз он был у врача 30 лет назад. Уже тогда нога барахлила. Но ему все поправили.
Теперь ногу приходится приволакивать, походка стала неровной. Поэтому Самюэль все же идет к врачу. Невролог читает историю болезни. В шесть месяцев у Самюэля была гидроцефалия, ее вылечили с помощью шунтирования: установили трубочку между мозговой жидкостью и сердцем. По ней уходила лишняя жидкость. В 14 лет Самюэль впервые почувствовал слабость в левой ноге. Это исправила операция по прочистке той самой старой трубочки.
Но вот пришли свежие снимки. В отделении — ступор. В черепной коробке нет мозга! Когда волнение улеглось, врачи разглядели тонкий, менее сантиметра, слой мозга, прижатый к стенкам черепа огромной водной массой. Все место заняли четыре желудочка, переполненные ликвором.
На томограмме не видно центральных отделов мозга, которые отвечают за память и координацию движений. Но у Самюэля нет никаких нарушений! Лобная, теменная, височная и затылочная области превратились в тоненькие пластинки безо всяких последствий для осязания, речи, зрения и слуха. Единственно возможное объяснение: все классические области и структуры мозга медленно и постепенно перестраивались и сжимались, не теряя функционала.
Случай Самюэля позволил выявить необыкновенный потенциал пластичности мозга. Стало понятно, что нейронные сети и синапсы могут укрепляться или исчезать в зависимости от их использования. Никто не представлял, что все нейронные сети могут выполнять свои функции, занимая так мало места.
Нейрохирурги переделали старый шунт Самюэля. И нога пошла на лад. Тогда ему было 44 года. Сейчас Сэмюэлю 56. Он живет размеренной жизнью. И ему нет никакого дела до того, что он — чемпион мира по пластичности мозга.
Больше увлекательных историй о больных — двигателях прогресса можно почитать в книге Люка Перино «Нулевой пациент».
