Туннельное мышление или на шаг впереди

Среди проблем, с которыми мы сталкиваемся каждый день, едва ли не большинства могло бы вообще не возникнуть, если бы мы потратили чуть больше усилий, чтобы их предотвратить. Но из-за того что мы находимся в цикле решения проблем, нам трудно высвободить ресурс на их прогнозирование и профилактику. К тому же, когда мы находимся на шаг позади проблемы, это обычно выше ценится. Ведь когда вы предпринимаете усилия, чтобы чего-то не произошло, довольно сложно наглядно продемонстрировать, в чем именно результат вашей работы. Выпускник Гарвардской школы бизнеса и автор четырех бестселлеров The New York Times Дэн Хиз поговорил с сотней лидеров, активистов, предпринимателей и топ-менеджеров крупных компаний, чтобы на основе их опыта вывести правила — как себя вести, чтобы решать проблемы до того, как они возникнут. Книга «На шаг впереди» — публикуем отрывок.

Туннельное мышление

Я всю жизнь был вынужден возиться со шнуром от ноутбука. Хотя у меня есть удобный кабинет и удобный рабочий стол, мне лучше всего работается в кафе. И я вечно тратил кучу времени, чтобы отключить питание, упаковать шнур, а затем заново подключить ноутбук к сети в другом месте. Поэтому — внимание! — я купил второй шнур. Теперь один из них постоянно подключен к розетке рядом со столом, а второй всегда со мной, в рюкзаке. Такие маленькие победы — дело несложное. Все, что для этого нужно, — осознать проблему и немного ее обдумать. Но в ходе многочисленных бесед я понял, что людям сложно привести собственные примеры таких побед.

(Честное слово, я не хвастаюсь. На самом деле я много лет возился с этим несчастным шнуром от ноутбука и придумал решение лишь потому, что начал писать книгу про упреждающее мышление. Даже как-то неловко.) Это заставило меня задуматься: если упреждающее мышление — такая простая штука и при этом так эффективно избавляет от многолетних раздражителей, то почему мы так редко к нему прибегаем? Если подумать, то перекрыть кислород моему собственному упреждающему мышлению было бы на удивление просто. Я бы, конечно, не задумывался, как упростить себе жизнь по мелочи, если бы кто-то из моих родных был болен или если бы я находился в постоянном стрессе из-за семейных или рабочих неурядиц. Казалось бы, все очевидно: серьезные неприятности вытесняют пустяковые. У мозга просто не хватает мощности, чтобы справляться и с тем и с другим. Однако на самом деле вопрос о «мощности» мозга — довольно коварная штука.

Ученые выяснили, что при нехватке какого-либо ресурса — времени, денег, умственной и психической энергии, — беда не в том, что серьезные неприятности вытесняют пустяковые. Наоборот: это мелкие проблемы заставляют нас забыть о крупных.

Психологи Эльдар Шафир и Сендхил Мулленатан в своей книге «Дефицит» (Scarcity) называют это «туннельное мышление». Когда людям приходится решать множество проблем, они в итоге понимают, что справиться со всеми задачами невозможно. У них появляется туннельное мышление. Они не думают над долгосрочными планами, не расставляют стратегические приоритеты. Поэтому туннельное мышление — это барьер, мешающий нам сделать шаг вперед. Оно заставляет нас смотреть лишь на краткосрочную перспективу, реагируя на уже существующие проблемы: ведь в туннеле можно двигаться только вперед. Часто говорят, что череда неправильных решений способна привести к нищете. Иногда так оно и есть (вспомним о знаменитых спортсменах, которые получают миллионы, а потом, закончив карьеру, живут в бедности). Но Шафир и Мулленатан утверждают, что на самом деле причинно-следственная связь в этом случае обратная: именно бедность заставляет нас принимать недальновидные финансовые решения. По их мнению, нужда — дефицит средств — «лишает нас проницательности, способности мыслить на перспективу и контролировать себя». Авторы утверждают:

«Масштаб воздействия поражает — так, бедность снижает когнитивные способности человека сильнее, чем бессонная ночь. Поэтому дело не в том, что бедняки от рождения хуже шевелят мозгами. Их способность ясно мыслить снижается из-за бедности».

В отсутствие денег любая проблема становится источником стресса. У нас нет «финансовой подушки безопасности», чтобы вовремя провести техосмотр автомобиля, заплатить за визит к стоматологу, взять на работе несколько дней отпуска за свой счет, чтобы поухаживать за больным родственником. Жизнь превращается в хождение по канату, где любая ошибка может стать катастрофой. Люди, угодившие в такой «туннель», не способны мыслить системно. Они не в состоянии предугадывать и предупреждать проблемы, а могут лишь реагировать на них. Но туннельное мышление свойственно не только беднякам, испытывающим дефицит средств: с тем же успехом его причиной может стать дефицит времени.

«Из-за дефицита средств или времени — и, как следствие, туннельного мышления — вы откладываете важные, но несрочные вещи, которыми так просто пренебречь: уборку в кабинете, колоноскопию, написание завещания, — пишут Шафир и Мулленатан. — Расходы на них предстоят здесь и сейчас, они кажутся неподъемными, и нас так и подмывает отложить их на потом. А получаемые преимущества находятся где-то вне туннеля. Так что вам приходится ждать, пока все срочные дела не будут завершены».

Маловероятные угрозы

Один из способов преодолеть сложившееся предубеждение — что надо реагировать лишь на случившиеся неприятности, — выработать необходимые привычки.

К примеру, руководители IT-отрасли знают не понаслышке: их собственные коллеги часто становятся слабым звеном в вопросах сетевой безопасности. Фишинговые схемы, когда при помощи мошеннических писем людей вынуждают делиться персональными данными (номерами кредитных карт, паролями и так далее), в наше время стали обычным явлением. Согласно ежегодному докладу о сетевой безопасности американской телекоммуникационной компании Verizon за 2019 год, 32% взломов сетей — результат фишинга. Руководители компаний иногда даже с нешуточным рвением рассылают сотрудникам фальшивые фишинговые письма, рассчитывая таким образом научить их грамотно реагировать на реальную угрозу. (Примета времени: даже мошенничество может быть фальшивым.)

Дон Рингельштейн, директор школьного округа №129 на западе города Орора (штат Иллинойс), очень тревожился из-за проблемы фишинга. Он решил воспользоваться бесплатной пробной версией программы от компании KnowBe. В январе 2017 года он отправил первое фальшивое фишинговое письмо сотрудникам школ округа. В письме был указан странный адрес отправителя — сотрудники точно его не знали. А в тексте говорилось: несколькими днями ранее была зафиксирована попытка взлома сети, так что, пожалуйста, пройдите по указанной ссылке, чтобы сменить пароль. Рингельштейн часто предупреждал сотрудников об опасности подобных схем и был убежден, что большинство из них сумеют распознать мошенничество. Но в результате 29% из них кликнули на ссылку.

«Конечно, я удивился. А еще запаниковал», — вспоминает он. Для школ проблема фишинга особенно серьезна: мошенники могут получить доступ не только к финансовой информации, но и к личным данным учащихся. Как утверждают специалисты из ФБР и других служб, в подобном случае воры могут годами использовать личную информацию школьников (например, для открытия счетов), а сам ребенок еще долго не узнает, что у него проблемы. «Мы не можем блокировать подобные рассылки с помощью специального оборудования — его просто нет, — говорит Рингельштейн. — Поэтому лучший способ борьбы с фишингом — вернее, даже единственный — это научить сотрудников правильно себя вести».

Еще на блоге:   Повышаем уровень интеллекта

Он начал сочинять письма, всячески завлекая коллег нажимать на ссылки: «Бесплатная подписка на Amazon Prime, только для вас — кликните здесь!», «Бесплатный купон в Starbucks — скорее скачайте его!», «У вас на транспондере E-ZPass большой долг по дорожной пошлине — кликните, чтобы оплатить!». На ссылку в последнем письме кликнули 27% — обескураживающий результат, особенно если учесть, что в Иллинойсе не пользуются транспондерами этой системы. (Предложи Рингельштейн педагогам «практикантов-помощников для проверки ученических работ», по ссылке наверняка бы прошли 9 человек из 10.) Когда кто-то из сотрудников нажимал на ссылку, на экране перед ним тут же появлялось окно с текстом — основными принципами сетевой безопасности. Рингельштейн мог контролировать, кто именно нажимает на ссылки, и вскоре ему стало ясно, что некоторые сотрудники обладают воистину безграничным запасом доверчивости. Они упрямо ходили по ссылкам даже в самых неубедительных письмах.

Рингельштейн начал сам ездить в школы, где работали эти люди, и вежливо предлагать персональные занятия по компьютерной безопасности. Больше двух лет Рингельштейн проверял и обучал сотрудников. Со временем они привыкли относиться к сетевым посланиям с осторожностью. Чудовищный показатель 29% адресатов, прошедших по ссылкам (первое письмо), снизился до 5% (последние письма).

Несомненно, это прогресс. И хорошо было бы увидеть такой же прогресс во всех сферах жизни. Нужно не только добиться, чтобы школьные работники не поддавались соблазну получить лишний (фальшивый) купон в Starbucks, но и научить их распознавать мошенничество под любой маской. Если, к примеру, в одной из школ на западе Авроры раздастся подозрительный телефонный звонок и неизвестный попросит учителя поделиться личной информацией, тот будет настороже, несмотря на иную форму коммуникации. По крайней мере так надеется Рингельштейн.

Для подготовки к чрезвычайной ситуации такой подход тоже годится. Моделирование стихийного бедствия — это не совсем точное прогнозирование, как будет выглядеть катастрофа, наши представления о ней всегда приблизительны. Все, кого так или иначе может коснуться чрезвычайная ситуация, должны иметь возможность попрактиковаться. Практикуясь, заинтересованные люди получают знания и навыки, полезные при любом катаклизме. Вы всегда будете знать, куда бежать, что делать, где взять необходимые ресурсы, каковы взаимосвязи внутри системы. Один из моих собеседников участвовал в учебном мероприятии, организованном для жителей района. Он очень емко выразил свою мысль: «Во время катастрофы вам будет некогда обмениваться визитками».

Любые попытки подготовиться к слабо предсказуемым или маловероятным катаклизмам (вроде «проблемы-» или урагана) раскладываются на знакомые нам шаги. Власти собирают нужных людей и координируют их. Люди избавляются от туннельного мышления и берут проблему в окружение. Они вносят исправления в систему — к примеру, улучшая систему реверсивного движения, — и таким образом готовят себя к следующей катастрофе.

Но сейчас мы зададимся еще более трудным вопросом. Что, если эффективной подготовки недостаточно, чтобы справиться с бедой? Если для того, чтобы избежать катастрофы, требуется совершенство? Вспомним о сотрудниках школ округа, которым руководил Рингельштейн. Сначала они нажимали подозрительные ссылки в 29% случаях, демонстрируя поразительную легковерность. Но после обучения число кликов упало до 5%. Удивительные перемены — с точки зрения человеческого поведения. Но достаточно ли этого?

«Обучение бесполезно, когда безопасность системы зависит от самого слабого звена», — говорит Брюс Шнайер, эксперт по компьютерной безопасности, рассуждая о защите от взломов. Поясним: если бы хакеры решили взломать компьютерную сеть одной из школ округа №129 в Ороре (или любого другого учреждения), разница между 29 и 5% не имела бы никакого значения.

Для успешного взлома достаточно одной открытой двери — иными словами, одного доверчивого сотрудника, готового нажать на любую ссылку.

Ник Бостром, шведский философ, читающий лекции в Оксфордском университете, рассуждает так: человечество в результате технологического прогресса сделалось крайне уязвимым, оказавшись в ситуации, когда судьба каждого может зависеть от одной-единственной ошибки, одного-единственного неквалифицированного исполнителя.

Беда в том, что люди жаждут все новых и новых чудес техники, не задумываясь о последствиях. Ученые и специалисты по технологиям торопятся сделать следующий шаг, вместо чтобы спросить себя: «А нужно ли изобретать эту штуку?» Если «эту штуку» можно изобрести, ее изобретут. Любопытство, амбиции, конкуренция постоянно гонят людей вперед. Инновации — это конструкция с одной лишь педалью газа, начисто лишенная тормозов. Иногда изобретения имеют бесспорную ценность — как, например, антибиотики или вакцина от оспы. В других случаях все не так однозначно: вспомним о ружьях, автомобилях, кондиционерах, твиттере. Мы никогда не знаем, чего будет больше в очередной новинке — добра или зла. Мы вслепую идем вперед — и наталкиваемся на последствия.

Этот путь на ощупь Бостром описал при помощи наглядной аналогии. Представим себе, что человечество время от времени вслепую вытаскивает шары из гигантской урны. Эти шары — новые изобретения и технологии. В урне есть белые шары — безусловно, полезные технологии вроде антибиотиков. Но есть и серые шары — изобретения, в которых польза и вред затейливо перемешаны. Самое важное, что мы, шаря в урне, не знаем, шар какого цвета вытащим следующим. Нас просто к ним непреодолимо тянет. Но что, если следующий шар принесет с собой катастрофу? В статье «Гипотеза уязвимого мира» Бостром размышляет, нет ли в урне черного шара — технологии, которая уничтожит цивилизацию, вызвавшую ее к жизни. Мы пока не вытащили черный шар, говорит Бостром. Почему? «Не потому, что были особенно осторожными или аккуратными в своем подходе к технологиям. Нам просто пока везет… Наша цивилизация хорошо умеет вытаскивать шары, но засунуть их обратно невозможно. Мы умеем изобретать, но не в состоянии отменять изобретения. Наша стратегия заключается в надежде на то, что черного шара не существует».

Идея черного шара — технологии, способной уничтожить цивилизацию, — может показаться абсурдом, ненаучной фантастикой. А между тем в ней нет никакого преувеличения. Как утверждает Бостром, цивилизация окажется под угрозой, если вытащит шар, означающий, что технология массового уничтожения окажется в руках у небольшой группы людей. Грубо говоря, это сценарий «ИГИЛ с ядерным оружием». Для него необходимы лишь два элемента: группа, желающая массового уничтожения, и технология, которая сделает это массовое уничтожение доступным для любого желающего. Вряд ли кто-нибудь сомневается, что первое условие уже выполнено. Бесчисленные террористические группировки, «школьные стрелки» и серийные убийцы — убедительное тому доказательство. Что касается второго условия — доступного оружия массового поражения — Бостром предлагает: представьте себе альтернативную реальность, где изготовление ядерного оружия не требует научных ухищрений и ресурсов целых государств. Скажем, существует «какой-то простой способ высвободить энергию атомов — к примеру, просто пропустив электрическое напряжение сквозь металлический объект, расположенный между двумя стеклами».

Еще на блоге:   Что делать, когда ситуация кажется безвыходной — 4 совета

Если бы человечество смогло собрать атомную бомбу при помощи хлама из супермаркета, это, несомненно, имело бы самые чудовищные последствия. То, что создание ядерного оружия требует огромных научных знаний, средств и ресурсов, — может быть, самая большая удача, выпавшая на долю человечества. По мнению Бострома, нет никаких гарантий, что в будущем удача будет к нам столь же благосклонна.

Уже сегодня существуют «ДНК-принтеры», на которых компании могут быстро и дешево печатать цепочки ДНК для исследовательских целей. Представьте, что однажды такой «принтер» можно будет поставить у себя дома — к примеру, для получения персонализированных, генетически ориентированных медицинских услуг, — и некто сумеет создать на нем копию вируса «испанки» года. Один индивидуум сможет уничтожить все человечество.

Есть такое понятие — «саморазрушающееся пророчество» (в противоположность самосбывающегося), когда само предсказание не позволяет случиться тому, о чем оно сообщает. Что, если именно тревога цыпленка из сказки — «Небо падает!» — помешала ему упасть? «Проблема-2000» — пример саморазрушающегося пророчества. Предупреждение, что небо может упасть, вызвало ответные действия, которые не допустили этого.

Возможно, главное, что требуется нашей цивилизации, — это целое поколение таких цыплят. Не конспирологов, которые при помощи ненависти продают нам золото и витамины. Не дельцов, которые, запугивая и накручивая потенциальных клиентов, пытаются заработать на консалтинговых услугах. Нам нужны такие люди, как Бостром, основавший Институт будущего человечества, чтобы подогреть интерес общества к изучению риска глобальных катастроф и наших долгосрочных перспектив как биологического вида.

Такие, как компьютерный гуру Шнайер: его книгу «Кликни мышкой и убей всех» (Click Here to Kill Everybody) должен прочесть каждый, кто занимается разработкой правил и нормативов в сфере сетевых технологий. Быть может, нам стоит выстроить систему, которая поможет нам действовать, основываясь на предсказаниях таких беспокойных «цыплят». Нужно ли давать каждому жителю Земли доступ к ДНК-принтеру? За кем должно остаться право принимать решение по этому вопросу — за компаниями, производящими такие принтеры? И если решать не им, то кому?

Хотите верьте, хотите нет, но у человечества уже есть модель, на которую можно опираться. В 1950-1960-х годах самые разные люди по всему миру были едины в своем отношении к неявной угрозе, исходившей от науки. К какой именно угрозе? К возможности привезти на Землю потенциально опасную внеземную жизнь из-за полетов в космос. «Тысячи обеспокоенных граждан писали письма в NASA, страшась лунных микробов», — пишет Майкл Мельтцер в своей потрясающей книге «Столкновение биосфер» (When Biospheres Collide).

Сейчас, с высоты наших сегодняшних знаний — и наших представлений о собственной непогрешимости — эти страхи вызывают лишь снисходительную усмешку. Но тогда это не казалось смешным. Человечество не имело ни малейшего представления, что его ждет на Луне. А страх за существование цивилизации витал в воздухе. Это было время холодной войны, ядерных убежищ, биологических средств ведения войны, Карибского кризиса и учебных тревог в американских школах. (Страхи подогревал и бестселлер Майкла Крайтона «Штамм „Андромеда“», вышедший в году, за несколько месяцев до первого полета человека на Луну. В нем как раз шла речь о враждебном инопланетном организме, занесенном на Землю упавшим спутником.)

В 1950-х, еще до того, как Советский Союз запустил первый искусственный спутник Земли, некоторые ученые начали во всеуслышание предупреждать об опасности в процессе космических исследований занести на планету какую-нибудь внеземную заразу. Среди них были биолог Дж. Б. С. Холдейн, нобелевские лауреаты Мелвин Кальвин и Джошуа Ледерберг. Ученые напоминали, что заражение может как «прямым», так и «обратным». Можно, как в случае с вымышленным штаммом «Андромеда», притащить к землянам инопланетную заразу на корабле, вернувшемся из космоса. Но и земляне, в свою очередь, могут стать источником заражения для других планет, если привезут с собой земные бациллы. (Тут мы, конечно, делаем сразу несколько шагов вперед.)

Благодаря интересу к этой теме появилась новая научная область, которую Ледерберг назвал экзобиологией (сейчас она носит другое название — астробиология). «Экзобиология оказала огромное влияние на разработку методов освоения космоса, — пишет астробиолог из Колумбийского университета Калеб Скарф в статье для журнала Nautilus. — Были разработаны строгие протоколы очистки космического корабля и прохождения карантина, чтобы гарантированно уничтожить все, что привезено из космоса. В NASA были созданы чистые комнаты, где техники мыли и кипятили оборудование, прежде чем уложить и опечатать его для запуска. Ученые взялись за работу и спешно рассчитали допустимые риски заражения других миров».

Когда астронавты на корабле «Аполлон-11» вернулись на Землю с Луны, их тут же отправили в карантин. При этом большинство ученых полагали, что на Луне не может быть жизни. Вряд ли астронавты могли притащить с Луны смертоносных лунных паразитов. Но, к чести ученых, они беспокоились на всякий случай. Зачем полагаться на авось в вопросах жизни и смерти, если космические путешествия — область неизведанного? Ученые задействовали строжайшие протоколы, чтобы защититься от крайне маловероятных рисков. Никто не вынуждал к этому человечество — мы взялись за это добровольно. Возможно, это были первые младенческие «шаги вперед», первые шаги к коллективному решению проблем, угрожающих цивилизации. Проблем, с которыми мы можем столкнуться в будущем.

За своевременное выполнение вышеупомянутых процедур отвечал специальный человек NASA. Эта должность существует до сих пор и называется «специалист планетарной защиты» (раньше — «специалист планетарного карантина»). Эта должность существует и сегодня. В 2019-м ее занимала Лиза Пратт. Одна из ее предшественниц, Кэтрин Конли, рассказала мне удивительную вещь о цели своей работы: «Насколько я понимаю, планетарная защита — первый случай в человеческой истории, когда человечество как вид решило предотвратить вред раньше, чем сумело его причинить».

Надеюсь, будут и другие случаи.

Автор: ДЭН ХИЗ, писатель

Источник

Читайте нас в удобном формате
Telegram | Facebook | Instagram | Tags

Добавить комментарий