Да, отвечает философ Роберт Мизрахи, так как мы всегда несем ответственность за решения, которые принимаем или… не принимаем. Не вполне, отвечает психоаналитик Марина Арутюнян, так как нами руководит — а иногда и помыкает — наше бессознательное.
Как вы считаете, можем ли мы по-настоящему выбирать ход нашей жизни?
Марина Арутюнян: В каком-то смысле мы выбираем свою судьбу, но делаем это в меру разумения, понимания потребностей и мотивов. Психоанализ исходит из того, что все мы наделены конфликтной природой и наши внутренние противоречия (например, между разумом и чувствами, желаниями и долгом, поиском свободы и стремлением к безопасности) часто мешают делать выбор. Наша психика ищет компромисс — и хорошо, если находит лучший из возможных. При этом сознательное «Я» часто остается в неведении относительно мотивов поведения: «Если бы я знал, что на самом деле чувствую и чего хочу, я бы этого не сделал». Вспоминаю одного трехлетнего ребенка — он с трудом и болью решил отдать другу подарок, который хотел иметь сам: «Как если бы я был добрый». Этот ребенок пока еще не знает, что у него есть внутренний конфликт.
Роберт Мизрахи: Противоречия, компромисс… Как если бы психоанализ исходил из того, что все мы больны! А что, если мы рассмотрим здоровую личность? Личность, которая могла бы сказать себе: «Если я не хочу этого делать, я могу этого не делать». Думаю, что мы на самом деле всемогущи. Мы абсолютно свободны выбирать собственную жизнь и, значит, достичь счастья.
Если выбор есть, тогда почему так часто мы становимся причиной собственных несчастий?
М. А.: Именно потому, что внутренние конфликты не до конца осознаются нами, — это относится и к вполне здоровым людям. В глубине личности есть желания, побуждения, мотивы, которые, оставаясь бессознательными, тем не менее влияют на наш выбор.
Приблизившись к пониманию того, из чего мы выбираем, мы сможем получать большее удовлетворение от поступков
Вот пример. Каждому из нас необходимо получать одобрение от своего «Сверх-Я» — внутренней моральной инстанции, которая позволяет считать себя «правильными», «хорошими». Но эта бессознательная инстанция может быть очень жестока к своему обладателю, требовать от него слишком многого — например, чтобы человек всегда был только добрым (умным, любимым, победителем). Тогда он не осознает те побуждения, которые не соответствуют этим требованиям, и утрачивает свободу выбора. Если женщина живет с человеком, который ее мучает, это ее выбор? Да, разумеется. Но она его сделала (даже, может быть, не подозревая об этом), например, потому, что внутренний «оценщик» одобрит ее только в том случае, если она перенесет достаточно страданий.
Р. М.: Мы часто становимся кузнецами своего несчастья, потому что принимаем плохие решения, продиктованные тем, что я называю «спонтанным сознанием». Это состояние неведения и душевного раздрая, в котором нас обуревают примитивные, смутные, слепые желания — обладать, властвовать, наслаждаться, — которые абсолютно не учитывают реальность. Их нельзя исполнить, не причинив вреда другому или себе. Карикатурный вариант спонтанного сознания — это иллюзия того, будто «я могу делать все что угодно». Но это не бессознательное — в бессознательное я не верю…
Если бы мы меньше поддавались порывам, мы могли бы выбирать то, что приведет нас к счастью?
Р. М.: Я совершенно не согласен с идеей, будто счастье недостижимо. Когда мы встречаем преграды, когда у нас создается ощущение, что мы не можем продвинуться вперед, мы вольны задаться вопросом о правильности и обоснованности нашего выбора. Если мы чувствуем себя загнанными в угол, то лишь потому, что остались на бесплодной стадии спонтанного сознания, забыв, что мы являемся авторами всех наших поступков. Я хотел бы подчеркнуть огромную силу свободы, если она освещена нашей личной внутренней работой, рефлексией, — силу, о которой многие не подозревают. Эта внутренняя работа предполагает критический взгляд, обнажающий относительность и бедность любого из вариантов, из которых мы выбираем, и в то же время нашу активную роль в утверждении всех целей и ценностей. Мы можем в любой момент жизни открыть в себе творца, (вос)создать себя как активно действующую личность, живущую в согласии с собой и другими…
А что конкретно мы можем сделать, чтобы стать свободнее, реализовать себя в «правильных» выборах?
Р. М.: Для начала нужно поставить под сомнение себя и свою жизнь. Это означает, что прежде нужно пройти через кризис. Перед лицом внутренней, разрывающей душу боли выбор станет неизбежным. Какой именно? Либо довольствоваться тем собой, который есть, и позволить страданию раздавить себя, либо через полный разрыв с собой прежним перейти на следующий уровень, который я называю «рефлексивным сознанием».
Так мы учимся сортировать желания, планы, мысли, эмоции. Так мы становимся свободнее. Осознаем, что были ослеплены фантазиями, воображением, вымыслом, где все вращалось исключительно вокруг нас и нашего мнимого величия. После этого можем реализовать себя, потому что приходим к тому выбору, в котором устремления согласуются с жизнью в обществе. В сущности, речь идет о том, чтобы выбирать, имея в виду других, но не покоряясь пассивно их воле, то есть проявлять подлинную интеллектуальную самостоятельность.
Воспоминания о полноте бытия говорят нам, что исполнение желаний возможно
М. А.: Мне кажется сомнительным выходом «полный разрыв». Психоанализ не столь категоричен. Он говорит, что, работая над собой, развивая способность к рефлексии — не отстраняясь, а понимая наши смутные и часто исключающие друг друга желания, придавая смысл фантазиям, учитывая внутренние противоречия, а не игнорируя их, — мы можем хоть немного приблизиться к пониманию того, из чего мы выбираем. Когда мы наконец достигаем этого, то можем получать большее удовлетворение от своих поступков. Правда, иногда это может привести к неожиданным решениям: расстаться с партнером, хотя вроде бы таких намерений не было, выбрать непривычную профессию, предпочесть новую манеру поведения, заново открыть в себе способности, о которых мы давно забыли. Или, напротив, мы можем наконец оценить то, что у нас уже есть.
Как нам лучше понять себя и свои подлинные желания?
Р. М.: Внутренней смелости недостаточно, нужно помогать себе, терпеливо и вовлеченно читая книги. Это позволяет нам достичь истинной непредвзятости и спокойствия. Кроме того, мы можем воскресить в памяти (и в теле) счастливые мгновения: незабываемую юношескую любовь, роскошный пейзаж, оперу Моцарта, ресторан в памятный вечер… Все эти воспоминания о полноте бытия, разделенной с друзьями и любимыми, говорят нам, что исполнение желаний возможно, что мы можем достичь великой радости, если будем действовать и делать верный выбор.
М. А.: Книги, безусловно, помогают лучше понимать себя. Звучит привлекательно: делать верный выбор. Но где точка отсчета правильного? Мораль? Любовь? Честь? А если они противоречат друг другу? Вся великая литература в какой-то мере об этом. Ее персонажи и создатели не были «личностями, живущими в согласии с собой и другими». И именно поэтому были написаны «Федра», «Антигона», «Царь Эдип», «Король Лир»… Например, Эдип совершил огромную ошибку, когда убежал от приемных родителей: выбирая свободно и из лучших побуждений, он сделал «неправильный» выбор. «Да будет благословенна природа за неуживчивость, за завистливое тщеславие, за жажду обладать и господствовать! — восклицает Кант. — Без них все превосходные задатки человечества остались бы неразвитыми. Человек хочет согласия, но природа… желает раздора».
Об эксперте: Роберт Мизрахи — философ, заслуженный профессор философии в университете Paris I.
Об эксперте: Марина Арутюнян — психоаналитик, президент Московского психоаналитического общества, член Международной психоаналитичеcкой ассоциации (IPA), кандидат философских наук.
