Мы живем гораздо лучше, чем прежние поколения, но почему-то не ощущаем себя счастливыми. Комфорт, безопасность и новые возможности не принесли нам ожидаемого удовлетворения. Почему потеря смысла — главная проблема XXI века?
Экзистенциальный анализ исследует самую суть человеческой личности, подлинно человеческое. Почему вы настаиваете на том, что дефицит смысла — одна из главных проблем наших современников?
Альфрид Лэнгле, экзистенциальный психотерапевт: Виктор Франкл, выдающийся психолог, создатель логотерапии и мой учитель, в 1920-х годах первым поставил проблему смысла. Австрия переживала тогда период жесточайшей безработицы, люди голодали. В ту пору он был молодым психиатром и обратил внимание на то, что многие безработные страдали именно от утраты смысла. Они считали свою жизнь бессмысленной, поскольку из-за потери работы не могли быть полезны своим семьям и даже становились обузой для близких.
Именно тогда Виктор Франкл понял, что смысл и ценность человеческой жизни в сознании людей слишком жестко связаны с пользой: лишившись возможности быть полезными, мы проваливаемся в бессмысленность существования. Это можно назвать утилитаристским восприятием: смысл имеет только то, что полезно и приносит успех. Боюсь, за последние 100 лет ничего, по сути, не изменилось.
Было и второе обстоятельство, с которым столкнулся Виктор Франкл: люди становились менее религиозными, увеличивалось число тех, кто не принадлежал ни к какой конфессии, отсюда возникал дефицит ориентиров.
Люди стали меньше понимать, для чего им в принципе проживать
свою жизнь
Человек больше не был нацелен на трансцендентность, на выход за рамки собственного бытия через служение Богу. Напротив, он был безжалостно предоставлен самому себе и вынужден искать новые ориентиры. И этот аспект, мне кажется, сегодня тоже актуален. Снижение роли религии во многих странах ведет к утрате представлений о смысле бытия.
Но сегодня перед нами открывается множество абсолютно новых возможностей. Разве это не влияет на насыщенность и осмысленность нашей жизни?
Вы правы, влияет. У нас действительно гораздо больше возможностей самим формировать собственную жизнь. Свободный рынок, например, дает нам возможности, о которых не могли мечтать даже наши родители, что уж говорить о дедах. Жизнь предлагает удивительное множество разных видов деятельности и способов получения удовольствия.
Но полагать, что потребление способно заменить смысл, — большая ошибка. Скорее это попытка удовлетворить голод в отношении смысла эрзацами полноценной пищи. В ситуации, когда постоянно растет число возможностей и соблазнов, проблема смысла только обостряется, хотя и недостаточно осознается, и нужно быть очень сильной и очень ясно мыслящей личностью, чтобы сохранить аутентичные жизненные установки.
В этом отношении на нас ложится куда большая нагрузка, чем на наших предков?
Да, и есть еще одно важное обстоятельство. Мы, современные люди, проживаем свою жизнь менее интенсивно, чем раньше, когда люди сталкивались с большим числом угроз. Скажем, неурожай непременно означал голод, стихия могла навсегда оставить без крыши над головой, а простуда — привести к смерти. Сегодня большинства подобных опасностей просто не существует. Раньше каждый соприкасался со смертью: например, почти в каждой семье умирали маленькие дети.
Сегодня это не так: опыт столкновения со смертью сделался
намного беднее
Наконец, мы стали меньше работать физически. Есть техника, автомобили, которые не дают нам переутомляться. И это не может не влиять на жизнь наших чувств. Наше существование словно бы заключено в вакуумную упаковку, но из нее этот вакуум просачивается в нас самих. Мы не испытываем настоящего голода, редко переживаем чувство подлинной опасности.
Мы все менее интенсивно ощущаем, какое счастье — просто жить, все слабее понимаем истинную ценность жизни как таковой. И нам труднее различить ее смысл. Особенно тем, кто живет в развитых странах. Опрос, проведенный в Австрии в 2000 году, показал, что более половины опрошенных хотя бы однажды переживали ощущение потери смысла. И лишь 11% ответили, что эти проблемы никогда не имели к ним отношения.
Жаль, что подобные исследования не проводились в России. Ведь мы очень любим искать смысл жизни.
Думаю, следует уточнить термины. В логотерапии и экзистенциальном анализе мы различаем два понятия:
- практический смысл, который заключен в конкретной ситуации, который мы называем экзистенциальным;
- глобальный, онтологический смысл, который имеет все сущее.
Экзистенциальный смысл зависит от самого человека и может изменяться вместе с ситуацией. Его можно обнаружить, если осуществить экзистенциальный поворот: вместо того чтобы постоянно спрашивать «что я должен сделать?», «как следует поступить?», «что мне это даст?», попытаться развернуть свое отношение к ситуации.
Отставить в сторону то, чего хочу я, и попробовать понять, чего хочет эта ситуация от меня. Чего ждет от меня жизнь? Поступив так, из человека, задающего вопросы, мы сразу превращаемся в человека, дающего ответы.
Экзистенциальный смысл заключается именно в том, чтобы понять вопрос каждой конкретной ситуации и дать наилучший возможный ответ
Ответ, который в данный момент для меня возможен и который лично я рассматриваю как самый лучший. Он, разумеется, заключается не в словах, а в действии, поступке. Человек способен сам создавать свою осмысленную жизнь, нанизывая момент за моментом, подобно жемчужинам в ожерелье.
Вы хотите сказать, что каждая ситуация обязательно несет в себе какой-то смысл и наша задача — его отыскать?
Нет. Я не могу утверждать, что смысл имеет вообще все. Но в каждой ситуации мы можем сделать нечто такое, что будет наполнено смыслом, — и наполним им ситуацию. Виктор Франкл указывал несколько путей, которые ведут к экзистенциальному смыслу:
- пережить нечто замечательное: послушать прекрасную музыку, провести время в обществе любимых людей, полюбоваться закатом;
- создать что-то ценное: хорошо сделать свою работу или испечь вкусный пирог.
Но бывают ситуации, когда ни то, ни другое невозможно: скажем, если человек тяжело болен. Виктор Франкл очень много пишет о важности нахождения смысла в безвыходных или очень тяжелых жизненных ситуациях. Тогда очень важно найти правильную внутреннюю установку по отношению к проблеме, к собственному страданию. Установку, которая позволит человеку высоко нести любовь к жизни.
А как быть с глобальным смыслом? Что мы можем сделать, чтобы прояснить его для себя?
Это огромный философский и религиозный вопрос, который принципиально неразрешим с человеческих позиций. Здесь речь уже идет о смысле бытия. Что есть человек, зачем он появляется на свет? И — самый, может быть, острый вопрос — зачем существует страдание? Зачем оно выпадает на долю конкретному человеку в конкретный момент — и почему именно ему? Здесь мы упираемся в границы познания. Психология уже не может участвовать в решении этого вопроса. И нам остается вера, надежда.
Однако и в этих случаях возможен экзистенциальный поворот. Он необходим, чтобы перестать спрашивать о глобальном смысле собственной жизни и попытаться ответить на этот вызов, понять, что можно сделать даже в самой сложной и тяжелой ситуации такого, что принесло бы позитивный результат. Если человек ведет себя таким образом, если он ищет ответ, то один смысл уже создан: этот человек становится сильнее как личность.
Автор: Юрий Зубцов
Эксперт: Альфрид Лэнгле, австрийский психотерапевт, клинический психолог, профессор медицины и философии, основатель Международного общества логотерапии и экзистенциального анализа GLE-International, ученик основателя логотерапии Виктора Франкла
